1

Утомительно помнить, что солнце заходит, Осень - царство прозрачное, ветер шумит И Шекспира на русский язык переводит.
Механически двигаться около нас, Поглощать золотые кадильницы листьев, Стать немного богаче властителя Лидии И немного оставить на будущий раз.
Год встречает прозрачные стены в упор - К воскресенью с трудом остается окурок, Влажный воздух сгущается в пресный раствор, И девицы бояться зайти в переулок.
Осень прячется нынче за тонким стеклом, Простодушно-тоскливо жужжание лампы, Где мое ожидание мирно текло.

2

Я опять превратил ожидание в греческий остров, И живое во мне - все конкретнее и приземленней Становилось, пока я ловил вожделенную ночь. Белорукие демоны тихо шептали о ней, Их тяжелые руки в молчаньи терзали мой остов, И сияющий греческий мир страстотерпца слепого Изумительно ясно явился герою во сне.
Я опять воспою твой загадочный гнев, мой герой, Не жалея ни денег, ни красок, ни слов, ни железа, И застенчивый луч проскользнет в обитаемый мир, Осужденный скитаться уже осужден за скитанья, Бледно-пенные волны, как сине-зеленые вены, Беспощадно омыли скрипучий и твердый песок.

3

Перед лицом трагедии античной, Как маленький смущенный антикварий, Мир задохнулся яростью кирпичной, Составленной из множества деталей.
И, замкнутый силками многих петель, Он простонал, зайдя к Силену в гости - Ах, может быть, я выточен, как ветер, Из вверенной богам слоновой кости.

4

Волшебная болтанка перелета Из некоего города в иной, Из некоей привычной части года В застывшую поверхность подо мной.
Мне незачем смотреть в иллюминатор: За слоем стекол то же, что везде - Прозрачный слой пространства, пеленатый В слой облаков, спустившихся к воде.
5

Где-то в области преданий Превращения мои. Мой народ - мирмидоняне, А отнюдь не муравьи.
Время - лекарь не из худших, Я терплю и жду удач. И хихикающий случай Как отчаявшийся врач.

6

Признайся, что, пуская в рост Двугривенный или полтинник, Ты вел себя как Буратино, Обманутый семейством лис.
Не обойтись кусочком кожи - Убыток больше и нежней. Ты просадил за пару дней Полмира, а доход ничтожен.


7

Смириться, если ты кентавр, С зловещей гибелью Хирона, Плаща чудесную отраву С наивной радостью принять.
Метель чиста, как тонкий шелк На свежевыстиранной блузке. Смириться, если ты ничто Для незнакомой андалузки.

8

Приняв соцветие за плод, И рот прославленного мима За медленный водоворот, Продолжить греческие мифы
В незыблемую, как весна, Как изнывающие липы Поэзию, где мне тесна Программа собственного мифа.

9

Я им и не был. Криком совы, Тенью, отброшенной собственным прошлым: Двигаться так, как двигались львы - Тихо, невидимо, быстро и просто.
Давнее прошлое - страшный искус. Лучше не знать, но рассеять соблазны Может забравшийся в джунгли индус, А не безвестный Иван Карамазов.
Ветер и воздух, и влага, и блеск Черного там, где привычные складки Снега, и мы бы не выжили без Старой привычки любить в беспорядке.
Много ли надо! Вот ветер сырой Кутает город в туман, и постройки Переживают. И ранней весной Тяжко гадать и подсчитывать строки.

10

Расставил фигуры на краю доски, И после того, как сделал ход, И после того, как обменял Коня на коня, разинул рот.
На с4 мне нужен слон, А конь не нужен. Лучше молчать И долго думать.
Нужно подумать, Прежде чем сыграть f5.

11

Не это здание, а другое, Шторы это скрывают, За ними видишь тот двор, Памятник Ленину и деревья,
К счастью, потому что Комната выглядит так же, И яблони, их нет, От которых меня отгонял сегодняшний покойник.

12

Облокотившись на кресло, смотрю, Тщетно пытаясь уйти без царапин В серое, - невыразительный трюк, -
Как обезглавленный ранее Капет Больше не мог устрашать горожан И разгонять непокорный парламент, Ибо ему отказала не память,
А голова.

13

Город Карфаген! В огромном доме, На главной улице, там, где вокзал, Мне чудится помешанный на броме Еще не одноглазый Ганнибал.
И если он вообще был молод, Влюблялся и писал стихи, Тому виной не ты, мой город, А личные его грехи.

14

Ударить в набат, в колокол певчего рога, И уши заткнуть, и не слышать содеянный гром, И из каждого слова убрать по два лишние слога, И два лишних часа простоять под осенним дождем.
И две долгие ночи не спать и молиться о смерти, И два века подряд не держать наготове перо, И двух сказочных женщин лишить своего милосердья, И две будущих истины, выпимши, знать наперед.

15


Начало конца
Октябрь кончается под звук Дождя, долбящего по стеклам, Цедящего свою казну По заржавевшим водостокам,
И в умирающем саду, Беспомощном до новой эры, Возможно, лучший день в году Встречается с Аполлинером,
И на ладонях тает снег, В тяжелый мох проникло тленье, И только бедный человек Еще способен к размноженью.

16

Мне не хотелось дальше вспоминать, И вопреки занятьям перенесся Я в эту осень листья уминать.

Шутки Морфея или Сновидения

«А день обещал быть таким хорошим,» - это была моя первая мысль, когда из окна своей спальни я увидела до боли знакомое здание своей школы. И кому пришла в голову идея строить ее именно напротив моего дома. Вот так каждое утро просыпаешься в хорошем настроении, которое тут же портиться, как только видишь этот ужас по ту сторону стекла. Вроде бы и погода сегодня хорошая; птички, как нестранно, поют, а не орут, как коты в брачный период; солнышко вылезло из-за туч, по-моему впервые за три месяца зимы. А тут это... Вот Черт! Ладно, где там мои джинсы...

Гололед, скользкие ботинки, да и до звонка осталось две минуты, ну что еще нужно для полного счастья? Главное, когда буду заходить в класс сделать на лице выражение искреннего сожаления.

«Так, получилось даже лучше, чем было задумано,» - мысленно похвалив себя, я вывалила ручки и тетради на парту. Учебники я уже давно забыла, как выглядеть, зачем мне таскать эту тяжесть, пусть соседка мучается. Ну вот, опять что-то шипит - змейка ты моя ненаглядная. Каждый раз как вижу тебя, вспоминаю нашу любимую учительницу по-русскому и понимаю - все не так уж и плохо. Так, теперь мне очень интересно какой сейчас урок, и поглощенная этой мыслью, я уставилась на доску. Потому что это нельзя назвать «посмотрела», когда смотрят, то что-то понимают. Ладно, что она там говорит: "Х равен..." Х равен, интересно, Х вроде бы буква, а буква - женский род, так почему равен? Не важно, так чему он там равен?..

Поглощенная алгеброй я совершенно забыла о том, что моя соседка по парте, усиленно пыталась мне что-то сказать, когда я села. Но, поняв, что это бесполезно теперь пытается решать, видимо решила дождаться перемены. Звонок - музыка для моих ушей, а то я совсем запуталась в этих циферках, буковках. На перемене моя соседка по парте, оттащила меня в сторону и таким извиняющимся голосом начала рассказывать мне свой сон. Первое время я вообще ничего понять не могла. Говорила она много, но в основном это было мое имя и фразы типа: "Ну, ты, понимаешь..." или "Нет, ну, вообщем, я, нет, мы..." Только вот что там она или мы, я так и не узнала - прозвенел звонок.

В итоге только после уроков, по пути в гардероб, я с интересом задала ей вопрос: что же все-таки она пыталась мне рассказать. Когда в очередной раз, она потупила глазки и покраснела, тихо бормоча:"Как бы тебе это сказать..." Я просто не выдержала и заорала на весь коридор: "Да уж скажи, как есть!!!" И она сказала. Так легко и просто...
-Мне приснилось, что мы с тобой переспали!
-Всего-то! Что ж ты тогда так долго,.. - фразу я не закончила, так как до меня дошел смысл сказанного ею.
-Что мы? Как? - уж лучше бы я не спрашивала, так как на меня тут же посмотрели, как на полную идиотку. Ее возмущению не было границ.
-Что значит как? Просто! - говоря это, она смотрела на меня, как хозяйка публичного дома, объясняющая новенькой девочки ее обязанности.
-Хорошо, - отойдя от стены, я расстегнула верхние пуговицы блузки, чувствуя потребность в большем количестве кислорода.
-Хорошо, а все-таки? Как мы до этого докатились?
Она снова вспыхнула и, переминаясь с ноги на ногу, начала рассказывать мне во всех подробностях:
-Ну, я пришла к тебе... Это было после того, как мы обсуждали Фрейда... Ну, помнишь?Ты еще тогда была со мной не согласна...
Ха, я с тобой всегда не согласна.
-Так вот, в конечном итоге ты со мной согласилась, а так как ты редко со мной соглашаешься, я была рада... И, ну, я поцеловала тебя, а потом я...
-Можешь не продолжать, с моим воображением я уже очень хорошо дальнейшее себе представила. А как вообще?
-Ну, мне понравилось!
-Ага, а мне?..

Новый Ангел

Она поняла, что падает, никто не говорил ей, что все получится именно так: темнота, мерцающие звезды и тягостное чувство ожидания. Она попыталась разглядеть землю под собой, но там была черная пустота. «Странно...» - мелькнуло у нее в голове, а затем она почувствовала, как ноги погрузились в воду, а через секунду и все ее тело было сдавлено в ледяных тисках. Она погружалась все ниже в надежде добраться до дна, но его все не было. Она вновь падала, только теперь окружающая ее тьма оказалась плотной и холодной на ощупь. Но как же глупо было умирать вот так, в двух шагах от мечты. «Глупо», - скажете Вы! «Глупо», – согласится с Вами ветер шелестом листвы. «Глупо», – вздохнет океан, волна за волной устремляясь к берегу. «Глупо», – подтвердит небо и прольётся дождем.

Она задрала голову и подставила лицо пушистому снегу. Ночное небо щедро осыпало землю пухом, холодным и невесомым. Свет фонарей разливался вдоль дорог. Деревья, увешанные гирляндами, стояли нарядные. Старый год уже стоял на пороге в ожидании того, кто придет на смену.

Она шла по ночному городу. Та ночь давно в прошлом, и очень скоро ее заберет с собой Старик-Уходящий-Год. И она будет свободна. Она станет принадлежать только себе. «Свободна?» – удивитесь Вы. «Свободна», – зазвенят вместе с Вами ветви и скинут белый снег на тропинку. «Свободна…» – грузно ухнет море, с тоской унося свои холодные воды от покрытого стеклянным льдом берега. «Свободна!» – засмеётся небо, продолжая осыпать её снегом.

В ЧАТЕ...

На черном фоне чата одиноко мерцали два ника: Котенок и Миледи . Сегодня, несмотря на выходной народу не было. Было скучно и обменявшись парой незначительных реплик обе девушки замолчали, погрузившись в наркотический мир сети. Когда все дела были сделаны, все найдено и хорошенько запрятано в многочисленных папках и файлах, кто мог знать, чтоо одна малюсенькая фраза, так перевернет клонившийся к ночи день.
Миледи: -Я опускаю руку на дверь, и та сразу же подается вперед,пропуская меня в плохо освещенную комнату. Вроде бы эта комната похожа на сотни комнат в миллионах домов по всей стране, но в то же время она отличается от всех них... там ты...
Котенок:-Я не услашала, я почувствовала, что в комнату кто-то вошел. Медленно, словно боясь, что все только сон, я поворачиваю голову и... Нет, - это реальность... В дверном проеме, слегка облокотившись на косяк стоишь ты. В голубых прямых джинсах, в рубашке, на которой растегнуты верхнии пуговицы и видна черная водолазка. Длинные светлые волосы ты собрала в хвост, а на губах играет чуть уловимая нежная улыбка, глаза в полумраке комнаты сияют подобно звездам.
Миледи: -Я подхожу к тебе и встаю за спиной, несмело опуская руки тебе на плечи. Перед тобой белесое свечение ворда, где из-под твоих умелых пальцев рождаются легенды... Твоя правая рука лежит на мышки, взгляд немигающь и прям...
Котенок:-Я боюсь обернуться и взглянуть тебе в глаза... Курсорчик дергается по экрану из-за того, что у меня дрожит рука. Даже сквозь футболку я чувствую тепло твоих рук...
Миледи: -Я наклоняюсь, чтобы легонько подуть тебе в волосы, ты вздрагиваешь... Неужели ты боишься меня или, быть может, причина в другом?..
Котенок:-Я поворачиваюсь на крутяшемся стуле и смотрю на тебя, снизу вверх, робко и несмело, как первоклассник на свою первую учительницу...
Миледи: -Я нагибаюсь, чтобы достать до твоих губ и начинаю целовать... Я чувствую, что ты хочешь этого, я знаю, ты будешь моей...

Взгляд поверх чашки кофе.

Передо мной стояла чашка с горячим кофе. Над ней поднимался легкий пар, и сквозь него мир казался другим. Не лучше и не хуже, просто немного иной. Этот пар обличал людей, срывая с них маски, которые мы так привыкли носить. Все в комнате преобразились, я увидела их сущность, то глубинное Я, которое большинство из нас пытается спрятать. Я перевела взгляд на него... Он остался прежним. Он сидел за столом напротив, делая какие-то пометки в своем журнале. Его образ не исказился, он остался таким же четким и светлым. Он не носил масок. И именно поэтому люди тянулись к нему, в надежде хоть на несколько часов уйти от грязного сумрачного мира, в котором живут. Я ведь делала то же самое, хоть и осознала это только сейчас, глядя на него сквозь легкий пар, исходящий от кофе. Я вспомнила, как уставшая и измученная приходила сюда, садилась за парту и несколько минут не двигалась, стараясь собраться с мыслями. И когда его голос начинал доходить до моего воспаленного сознания, я начинала оживать. А через полтора часа, я становилась другим человеком. Как бы плохо не начинался день, если он заканчивался в его обществе, он был прожит не зря!

Письмо тебе

Догорают последнии звезды, а солнце еще и не думает появляться из-за горизонта, все выпито и съедино, TV отключен, и лишь светло-желтый круг луны смотрит на меня из окна. Что я здесь делаю? Почему я здесь, когда мое место там... Вопросы, на которые мне страшно услышать ответ. Иногда я задаю себе вопрос: "Почему?" И кто-то внутри меня, совершенно не похожий на меня, или быть может наоборот, ехидным голосом отвечает: "Где там?" А затем продолжает, все тем же тонким голоском: "Ты ведь не знаешь ждут ли тебя там... Ты даже не знаешь хочешь ли ты быть там!.." И после он смеется, а мне хочется крикнуть ему: "Заткнись!!!" Но ведь он - это все-таки я - он не послушает.
Я смотрю на красные буквы на белом фоне, в голове кружаться стаи слов, коорые хочется сказать, но руки по-прежнему неподвижны. "Нет!" - настойчиво и бескомпромисно произносит все-то же голос в моей голове. "Ты уверенна, что знаешь, что писать?" И я не могу ответить порсто потому, что не знаю.
Я поднимаю глаза к белому чистому листу, бумага все стерпит: мои сомнения и недоумения, мою неуверенность и трусость.
"Привет..." - а дальше лишь мысли.
[...как мне хочется увидеть тебя, вдохнуть запах твоих духов, улыбнуться в ответ на втою улыбку...]
"Как жизнь?" - появляется надпись, а мысли остаются только моими.
[Я соскучилась. Я сожалею, что меня здесь не было, я сожалею, что не позвонила, я сожалею о своей трусости, и еще много о чем... Надеюсь ты поймешь, простишь, дождешься?]
"Как выходные? Не откажетесь составить мне компанию за чашкой кофе завтра? Если, конечно, нет других планов," - традиционная вежливость и учтивость на бумаге, в мыслях беспорядок слов, которые никогда не будут сказанны.
[Мне жаль!.. Я знаю, что повторяюсь, знаю, правда. Я хотела остановить развернуть машину и вернуться, но не могла, и огни города растворялись в темноте... Мне жаль, глепо ведь?]
"Если согласна, то завтрав в 8 pm, где и всегда. Как говриться: "Место встречи изменить нельзя" - и подпись. Все как всегда, мой внутренний голос победил.
-Твоя взяла, парень! - зло произношу я.
-Я знаю, как всегда, пора привыкнуть, - спокойно произносит он, засыпая до следующего письма тебе.

Звёзды.
Стою у окна, смотрю в небеса. Темнота кругом… ясное дело, на часах далеко заполночь. Внимание привлекли две звезды. Они были расположены так, что напоминали глаза и сияли ярче других. Я просто стою и смотрю на них. Несколько дней назад увидел девушку, и она никак не выходит из головы. Имя ей Львица. В душе поднялись неведомые ранее чувства. И пусть сейчас зима и все замерзают, заворачиваясь в тёплые одежды. Для меня наступила весна, мир наполнился счастьем и радостью. Ведь теперь у меня есть она. И кроме неё мне никого не надо. Сегодня нас познакомили друзья. Она очень мила и вела себя весьма скромно.
И вот эти звёзды, которые и в самые романтические времена меня не волновали, сейчас пробуждали утихшие, за несколько часов, волнения. Стоя под ними, я вспоминаю прошедший день и радуюсь предстоящему, потому что увижу Львицу, услышу её голос и слова, которые она говорит мне, а не кому-то другому. Просто быть рядом с ней - этого я бы не променял ни на что, на свете! Ни на что!
Прошёл день. Прошёл другой. Постоять перед сном под звёздами, смотря на два притягательных огонька далёких миров, вошло в привычку и доставляло своеобразное удовольствие. А, постояв на холоде, думал, как приятно было бы сейчас оказаться в её тепле. Вдохнуть запах её волос, прикоснуться к ним устами и увидеть в её глазах отражение своих…
Каждый раз, глядя на две далёкие звезды, я всё больше и больше видел в них свою Львицу. Однажды осознал, что одна и другая звёзды приняли образ её глаз, появились веки и брови.
С каждым днём мы всё больше проводим время вместе, планируем наши дела так, чтобы вместе делать их. Когда она рядом я не могу быть серьёзным, смотрю на неё и постоянно улыбаюсь и, наверное, поэтому выгляжу смешным. Мы много смеёмся, веселимся и очень весело проводим время. У нас нет друг от друга тайн и когда я в первый раз сказал, что она мне очень нравится, это выглядело так, по-детски наивно и открыто, что она не сдержалась и поцеловала меня, сказав, что я необычный. Проводя дни напролёт вместе, мы купались в радости и счастье. Расставаясь в поздний час, мы спешили домой, чтобы быстрее заснуть и проснуться уже утром нового дня, который сулил нам лишь наслаждения и новые радости.
Она уехала. Её увезли от меня. Ещё долго я размышлял о том, почему всё произошло именно так. Ещё долго последние минуты расставания не давали мне покоя.
Сидя напротив друг друга, мы смотрим в глаза и в словах не нуждаемся. Я много говорил о любви, посвящал стихи, но никогда не говорил о своих чувствах прямо, не было настоящего признания в любви. Может сказать сейчас?
Львица…
Её палец быстро поднимается и ложится на мои губы, и становится для меня крепче любого замка. Да, она всё понимает, всё видит в моих карих, полных любви, глазах. В её взгляде читается любовь и боль, радость и печаль, веселье и тоска. В нём проносятся дни нашей любви. Она, как и я, вспоминает эти дни бесконечного счастья. И тоже боится, что они никогда не вернутся.
Отводя полные слёз глаза, она поднимается, чтобы уйти и в шёпоте её слов, я слышу: «Так надо, так будет лучше…».
Ей быть Львицей. Кем быть мне? Может Орёл? Может Сокол? Как бы то ни было, её появление в моей жизни, придало мне крылья. Как обычно я стою на крыше своего дома и смотрю в небо, на звёзды, которые сложились в образ моей любимой - в образ Львицы. Она лежит на звёздном небосводе и манит своей близостью. Стоя у края, я мечтаю стать Соколом, чтобы, взлетев к небу, догнать Дикую Кошку в её бесконечном беге. И я искренне верю, что это возможно. Чувствую ветер в волосах-перьях, а соколиный взор уже оценивает расстояние и скорость, руки-крылья готовы парой взмахов толкнуть меня в воздух, который понесёт меня к моей мечте… В голове звон, гудение, рёв. Во дворе, в машине, сработала сигнализация, и это привело меня в чувства. Зажав уши, я отступил от края. Звёзды снова стали звёздами. Львица, закрытая тучами, прервала свой бег, освободила мой разум, который, вновь овладев телом, велел идти домой.
Но какая-то часть меня успела пообещать вернуться…

Глава 1
Когда все было готово ко сну, то есть зубы вычищены, необходимые части тела вымыты и одежда бесформенным образом лежала на стуле около кровати, Он лег поверх одеяла и принялся разглядывать неровности давно небеленого потолка. День прошел достаточно обычно: несколько встреч, несколько чашек кофе и вечерние гости с поучительной, но не очень интересной беседой. Вспомнив об этом, Он скептически улыбнулся, а затем откровенно зевнул, автоматически прикрыв рот рукой. Потом мысли его приобрели более возвышенное направление, и Он вдруг задал себе вопрос: - Что у меня есть?
-У меня есть Дело, - начал размышлять Он. - И есть люди, которые помогают мне, хотят они того или нет, и люди, которые мешают мне, хотят они того или нет. И я благодарен им и, в принципе, делаю это Дело для них, но ведь мне это тоже приносит удовлетворение и удовольствие. Означает ли это наличие какой-то гармонии между мной и миром? Видимо, да, но нитка это гармонии
все-таки очень тонкая, иначе не было бы так трудно просыпаться по утрам и мысли о смерти и вечности и собственном ничтожестве не повергали бы в такую
глубокую депрессию. Однако единственный, по Его мнению, приемлемый путь добиться спокойного отношения к смерти и вечности, предлагаемый Востоком,
все-таки не мог найти отклика в нем, так как предполагал отказ от различных развлечений и удовольствий. Сама мысль об этом была Ему невыносимо скучна. Казалось нелепым тратить жизнь на то, чтобы привести себя в полного безразличия к ней. Напротив, Он был уверен, что в удовольствии отказывать себе глупо и что заложенные в Нем духовные программы сами разберутся, что хорошо, а что плохо.

Он приподнялся на локтях и посмотрел за окно, и огоньки еще не погасших окон показались Ему искрами сигарет в руках идущих в ночную смену рабочих. Он вдруг представил, как они стоят кучкой на перекрестке и, ежась от ветра, вырванные из теплых квартир, ждут служебный автобус. Захотелось курить. Решив, что желание курить все-таки сильнее, чем желание остаться лежать и не шевелиться, Он встал, набросил свой старый потрепанный халат и, сунув ноги в тапки, побрел на кухню. Закурив, Он некоторое время сидел нога на ногу, жмурился от яркого света и внимательно смотрел на дым папиросы. Со
стороны мундштука дым шел слегка желтоватый, а с другой - синеватый.
Переплетаясь, дым тягуче поднимался вверх и рассеивался у закопченной вентиляционной решетки. Тут Он поймал себя на мысли, что минуту назад вообще ни о чем не думал, а был всецело поглощен созерцанием поднимающегося вверх дыма. Он засмеялся. Видимо, в этот неуловимый момент Он как раз и находился в состоянии полной гармонии с миром. Затем Он вспомнил, что нужно достать где-то денег и купить не особенно протекающую обувь. "Старая, - практично подумал Он, - протянет еще от силы недели две, а скоро весна."
Докурив и снова зевнув, Он немного подался корпусом назад, отчего не груди Его, под левым соском, образовался проем с мягкими неровными краями. Глубоко погрузив туда руку, Он осторожно достал свое сердце, которое лежало там как в мягко выстеленном птичьем гнезде. Ощупав его и немного подышав на гладкую глянцевую поверхность, Он открыл дверцу кухонного шкафа и бросил
его в мусорное ведро. Сердце лежало там неподвижно, затем стенки ведра начали покрываться инеем. Он встал, потянулся и пошел обратно в комнату. Перед самым замыканием краев проема внутрь незаметно залетел мотылек. Уже засыпая, Он услышал, как за стеной зазвонил будильник. Проснулся Он от занудно крутящейся в мозгу строчки: "Ты, семь, восемь, Ты, семь, восемь."
Встав с постели, Он, шатаясь, пошел в туалет. По пути из туалета в ванную Его настиг приступ рвоты. Перегнувшись через эмалированный край, Он засунул в рот два пальца и вдруг почувствовал, как под пальцем что-то шевелится. Он
резко отдернул руку, и вслед за этим бесчисленное множество мотыльков так облепили лампочку, что уже через минуту Он оказался в полной темноте, в
которой было слышно только шуршание крыльев и звук падения в раковину маленьких мертвых тел. Он успел заметить, что мотыльки были ярко-красные
как кровь. Строчка продолжала играть: "Ты, семь, восемь, Ты, семь, восемь."
Вернувшись в комнату, Он достал из ящика два пистолета, вставил дула в ушные раковины и одновременно нажал на курки. Падая, Он почувствовал, что пули сошлись точно в центре и расплющились одна об другую.

Глава 2
Некоторое время Он лежал, приходя в себя. Навязчивая строчка звучала все тише и тише и, наконец, умолкла совсем. Он открыл глаза и взглянул на часы. Было без четверти двенадцать. Он вспомнил, что в двенадцать у него встреча с братом, который хотел познакомить Его со своей невестой и пообедать втроем в каком-нибудь небольшом ресторане. Он снова прошел в ванную комнату. Мотыльков уже не было. Он побрился, удивляясь, куда же они делись,
уложил волосы и, быстро одевшись, вышел на улицу. Несколько минут Он стоял осматриваясь. Был обычный летний день. Несколько бледных детей сосредоточенно ковырялись лопатами в песочнице, на деревянных бортах
которой было написано:

ХУЖЕ ВСЕГО БЫТЬ МИШЕНЬЮ В ТИРЕ С ПЛОХИМИ СТРЕЛКАМИ!

Их мамаши, разомлевшие на солнце, лениво судачили о чем-то, рассевшись в ряд на недавно выкрашенной скамейке. Он придал лицу лениво-высокомерное
выражение и отправился к месту встречи. Брата Он увидел издалека. Тот стоял, образуя пробку в движении людской массы, и оживленно беседовал с маленькой светловолосой девушкой. Она слушала его, внимательно и влюблено
следя за его лицом и иногда кивая. Единственная ее примечательность была в том, что она была одета.
-Привет! – сказал Он подойдя.
-Привет, - сказал брат. – Погоди, я сейчас, мигом, - добавил он и наотмашь ударил девушку по лицу. Ее отшвырнуло на несколько шагов, и какой-то
прохожий старик подхватил ее и, подталкивая в спину, повел к своей стоявшей неподалеку машине. - Что, раздумал жениться? - спросил Он. - Да нет, просто
решил пару недель повременить. Пойдем куда-нибудь, перекусим. Они замолчали. Отношения с братом у них были сложные: тот, поскольку был старше, всячески опекал Его и вообще, похоже, испытывал к Нему отеческие чувства, но при этом всегда соглашался с Ним и без сомнений пускался за Ним в самые безрассудные предприятия. Ну, как она тебе? - набравшись
храбрости, спросил брат. - Ничего, да?
-Ничего, - ответил Он. - Странная какая-то. - Нет, она просто не здешняя, не обвыкла еще. Но зато пока еще готовить умеет. - Что готовить? - опешил Он.
-Ну, соль, сахар там, перец черный, - мучительно краснея, сказал брат.
-Я-то не очень в этом разбираюсь.
-А-а... протянул Он.
В это время из нескольких окон сразу застрочили пулеметы, и праздничная толпа сразу задвигалась, зашумела, побежала. Он вспомнил, что утром по
радио диктор с торжеством в голосе объявил о каких-то показательных учениях лучшего в стране стрелкового полка и пригласил всех желающих посмотреть на
этих простых бравых ребят, не жалеющих времени и сил на воспитание в себе качеств настоящих защитников народа. Люди бежали. Некоторые падали, нелепо
выворачивая шеи, некоторые останавливались и тихо садились на асфальт привлеченные видом текущей из них крови. Тут из репродукторов, висящих на стенах домов, грянул марш. Все это производило такой шум, что они с братом едва могли слышать друг друга. Брат картинно вытаращил глаза и, с ужасом глядя на Него, зажал пальцами уши. Он пожал плечами и, отпихнув попавшуюся од ноги дамскую сумочку, толкнул ладонью дверь, на которой висела табличка:

РЕСТОРАН "КОМАНДИР"
не работает рано утром


Через час они вышли из ресторана и, достав каждый по папиросе, уселись на тарой белой скамейке, исписанной именами, телефонами и просто словами.
Чаще всего попадалось слово "рука", иногда оно сопровождалось изображением й части тела. Вдруг Он заметил между ног странную надпись, видимо,
зашифрованную: буквы В, А, изображение квадрата, буква Г и треугольник,осле которого стояло: Она. Он достал записную книжку и зарисовал все это,
затем достал перочинный нож и тщательно срезал надпись, а по свежему срезу
аккуратно написал: "Рука". Брат, взглянув на часы, забеспокоился.
-Извини, у меня еще дела, мне пора. Позвони в конце недели. - На слове
"недели" он закашлялся. Жестами показал, что говорить больше не может, он
порылся в кармане, достав оттуда смятую купюру, аккуратно расправил ее и
положил Ему на голову. Затем коротко пожал руку и засеменил в сторону
стоянки такси. Но асфальт под ним вдруг начал проваливаться, и брат, с
каждым шагом, погружавшийся все глубже и глубже, в конце концов, завяз
окончательно. Он некоторое время рассматривал широкую спину брата,
удивляясь, насколько все-таки тот представительнее выглядит, затем встал и
походкой скучающего франта отправился, куда глаза глядят.
-Как странно, - подумал Он, глядя на прохожих. - Ведь в голове у каждого из
них есть схожий с ним мозг, кого-то мучают похожие на мои проблемы, кто-то
ищет ответы на те же вопросы, кто-то, может, уже нашел. Он напряженно
вглядывался в лица, но лица были довольно одинаковые и, в конце концов,
слились в одно большое детское лицо, в котором Он с удивлением узнал себя в
возрасте двенадцати лет, каким Он был запечатлен на одной из старых
фотографий. Несколько секунд Он рассматривал себя, потом слегка толкнул
лицо ладонью, и оно рассыпалось на тысячу лиц, которые то улыбались, то
искажались гневом, то принимали снисходительно-насмешливое выражение.

Глава 3
Он завернул за угол и пошел дальше, увидев обувной магазин, Он вспомнил,
что Ему нужно купить ботинки. Крыльцо магазина было завалено желтыми
клиновыми листьями. Безукоризненно одетый продавец с нашитой на рукаве
эмблемой магазина дежурно улыбнулся, выслушал Его и, нацарапав что-то
гвоздем на обнаженном запястье левой руки, исчез за прилавком. - Может быть,
эти? - с восторгом спросил продавец, поставив на прилавок картонную
коробку. - Последняя модель. Ботинки были действительно хороши. Черные, без
каблука, но на плотной широкой подошве, они были усыпаны брошками и
производили впечатление солидности и прочности. - А не протекут? - строго
спросил Он.
- Дай-ка я проверю. Проворно схватив один ботинок, Он побежал в другой
конец помещения, где еще при входе заметил раковину и кран. Бросившийся за
ним продавец споткнулся и упал на пол. - Но там же нет воды! - взмолился
продавец, протягивая к Нему руки. - Честное слово, нет воды.
- Ну, нет так нет, - сказал Он.
- Я беру их без проверки. Продавец встал, потирая ушибленное колено. Он с
удивлением заметил. Что тот совершенно не запачкался, хотя пол в магазине
был покрыт натасканным несчетным количеством ног раскисшим, грязным снегом.
Он сел и, сняв туфли, связал их шнурками и, раскрутив над головой, кинул их
в продавца. Туфли обмотались тому вокруг шеи, и продавец, захрипев, снова
упал и, совершив несколько конвульсивных подрагиваний, вскоре затих. Он
надел новые ботинки, встал и вытащил из головы запутавшуюся в волосах
купюру. Затем вырвал посередине ее клок, наклонился над телом и старательно
продел в образовавшуюся дырку кончик носа лежавшего. Случайно взглянув на
безвольно лежавшую руку продавца, Он увидел на запястье налитые кровью
буквы: "рука". Потом Он отошел на несколько шагов, осмотрел всю картину в
целом и вышел. Пройдя несколько кварталов по направлению к центру города,
Он почувствовал жажду и зашел в одно из тех многочисленных кафе, которые,
работая в разных режимах, обеспечивали население города кофе и бутербродами
практически круглосуточно. Как Он и ожидал, в кафе почти никого не было.
Единственным источником света было большое, почти от пола до потолка, окно
с зеленоватым стеклом. Он пошел к стойке и заказал себе кофе. Обернувшись
на звук открывающейся двери, Он увидел, что в кафе вошла девушка. Посмотрев
по сторонам, она подошла к Нему и спросила: -Как мне найти Его?
-Это я, - ответил Он. - А вы кто?
-Я это Она, - сказала Она. - Я люблю Его.
-Странно, - подумал Он и, разбежавшись, с разгона прыгнул в манящую зелень
окна. Падая, вместе со звоном разбитого стекла, Он услышал, как внутри Него
зародилось новое сердце.