[ZaraZZZa@]

* * *

- Итак, Поттер, вы утверждаете, что вас сбили вот здесь?- костлявый женский палец ткнул в расстеленную на столе карту.
- Да, профеесор Умбридж.
- И вы говорите, что сами упали в лес, а ваша метла в озеро.
- Да.
- Но, судя по донесениям Рона Уизли и Павла Заикина, слизернцы подожгли ваш магошют, как вам удалось избежать тяжёлых травм? - Они подожгли только один веник, профессор Умбридж, к тому же я упал на мягкий кустарник, и…
- Продолжайте, продолжайте, Поттер.
- там меня нашёл Арагог. В его пещере я отлежался, пока моя нога… - Поттер! Вам самому-то не смешно? Вы хотите убедить меня, что вас приютил и спрятал паук-людоед, который, как известно…
- Но он не любит Слизерин! Потому что…
- Я продолжаю. Который, как известно, состоял в близкой связи с так называемым наследником Слизерина, а возможно и с самим Салазаром. Может хватит запираться, Поттер? Может вы расскажете наконец нам все до конца и откровенно. Сколько вам заплатила слизеринская разведка, чтобы вы посадили на их территории новейший истребитель?
- Это Гранатина-то новейший? Да её любой слизеринец уже сто лет как до последнего винтика изучил!
- Вот, кстати, Поттер. Этот документ, - и профессор Амбридж протянула Гарри кусок пергамента, - ясно и однозначно показывает, что три года назад именно вы, Поттер, проводили курс начальной лётной подготовки для известных слизеринских стервятников Крабе и Гойла. Это ваша подпись?
- Да, моя.
- Вы, надеюсь, понимаете, что это – не что иное, как содействие врагу, что по условиям военного времени карается крайне строго.
- Но я выполнял распоряжение профессора Злея! Это было наказание за…
- Если вы думаете, Поттер, что то, что вы подчинялись известному и заклятому врагу Министерства и Хогвартса, заочно приговорённому к смерти, облегчит вашу участь, то вы ошибаетесь.
- Но ведь не только я подчинялся, все ученики тогда выполняли его распоряжения.
- Сейчас, Поттер, разговор идет не о всех учениках, а о вас лично. Итак: пособничество врагу, сдача в плен и передача секретных сведений. Подумайте, хорошенько подумайте над своей участью.

* * *

- Значит, слушай сюда, сука, - министр Фадж почувствовал под лопаткой что-то твёрдое и очень неприятное, - либо завтра Поттер командует Гриффиндорским полком, а эта дура валит отсюда курьерской скоростью, либо мы тебя по-тихому Арагогу скормим вместе с костюмом и портфелем. ты понял?
- Что вы себе позволяете? – попробовал возмутиться министр, - вы себе не представляете, что я могу…
- Усохни, гнида, - жарко продышали в министерское ухо, - я на Шкапина вырос, там таких, как ты, на хор ставили в день по дюжине. Короче, если не хочешь, чтобы завтра тебе вместо утреннего кофе в постель подали слизеринскую аваду кедавру, ты рвёшь на хрен все протоколы, а Умбридж отправляешь заведовать складом просроченных портянок на Диксон. Окей, ми-ни-стер?
- Окей, дрожащим голосом ответил Фадж.
- Ну вот и славно. А всё же жидкий министр нынче пошёл, не тот, не тот. Попробовал бы кто такой финт с Алексей Иванычем провернуть. Да и дядька Винстон вряд ли на такой дешёвый гоп-стоп купился бы. Ладно, иди, министерствуй.

* * *
- Ну всё, Гарри, - Паша подписал последнюю бумагу, - командуй. А я пошёл в Министерство. Буду тамошнюю породу улучшать по мере сил, так сказать, и возможностей. Буду оттуда следить за вами, раздолбаями.
- Паша, ты там сразу насчёт ЗИПа распорядись, а то у нас прутьев на два хороших ремонта, а дальше всё – полк на земле останется.
- Не будет тебе прутьев для Гранатин, Поттер, не будет.
- Как так, Паша, ты же сам понимаешь, что…
- Не будет тебе прутьев, Гарри, а будет тебе через неделю 36 штук новых Брумфайтеров. Так что не за красивые глаза и твой стильный шрамик я тебя от этой Умбридж выцарапывал, сейчас самое веселье начинается. И мы веселиться будем, и вам скучать не дадим.
Лирическое отступление.

"…вас гонят под наши файерболлы мугловские комиссары.
Перестреляйте их, и выходите к нам. В Слизерине всегда с почётом принимали чистокровных волшебников. Закончим эту бесполезную войну. Гриффиндорцы – вы отважные лётчики, но ваши мётлы годятся лишь для того, чтобы катать на них старушек. Вас становится с каждым днём всё меньше и меньше. Хватит верить гнилой пропаганде муглокровок и сладким сказочкам Дамблдорра! Гарри Поттер! Драко просил тебе передать, что он отдаст тебе свой личный Штаубягдштурмкампффлугзугшаугер и с почётом примет тебя в свой гешвадер. Хватит, говорю я вам! Маги не должны проливать кровь магов!..."

- На фига ты это слушаешь? – Рон, неумело штопавший свой комбез, уколол палец и тихо матюгнулся.
- Интересно же, - Паша повернулся и положил ноги на спинку кровати, - назначат они за мою голову пять тысяч галеонов или на трёх остановятся?
Тем временем передача закончилась, и приёмник захрипел бодрым маршем:

У нас нет места трусам, паникёрам,
мы мир сжуём, как постный доширак,
и маглокровки долбанные скоро
познают наш магический кулак.

лети вперёд зелёная машина,
хоть целый мир мы вызовем на бой,
непобедим гешвадер Слизерина
и белокурый бестия Малфой.

- Да ну их в задницу, - Гарри направил палочку на приёмник, - абстелленнахсукабыстро! Приёмник испуганно хрюкнул, заткнулся и вскочил на шкаф. На всякий случай.
- Ха-а-а-рошее заклинание, - протянул Паша минут через 15, когда затих жизнерадостный ржач. – Сам сочинил?
- Гермиона подсказала, - буркнул Гарри, спровоцировав очередные четверть часа радостного и громкого выражения хорошего настроения.
- Рон, кончай с комбезом возиться, - возьми гитару лучше.
- Ага, завтра мама приезжает, как я с такими дырками буду?
- Рон, ты, видимо, что-то позабыл. Тебе больше не надо брать у Перси его старую робу и штопать её долгими зимними вечерами. Тебе надо пойти в ХОЗУ, и там, согласно вещевому аттестату, тебе выдадут много разных интересных предметов. Некоторые из них ты даже сможешь надеть на себя.
- Нет, Гарри, - Паша ради такого дела даже скинул ноги с кровати, - ему не надо идти в ХОЗУ, потому что я туда уже сходил и поставил в нужном пергаменте закорючку, которую наш Рон гордо именует подписью. Ему надо только засунуть руку под койку, после чего решить, в чём он хочет встречать миссис и мистера Уизли – в лётном комбезе, как старый воздушный ас, или в парадной форме, как нормальный гриффиндорский офицер.
Ещё пару минут Рон для порядку помучился с напёрстком и иголкой, а потом сдался. И вся комната под негромкий гитарный перебор тихо затянула любимую песню.

В метлу попало файерболлом
и расфигачило на раз.
Мы больше не вернёмся в школу,
пойдут занятия без нас.

Напишут имя на заборе,
кусок метлы снесут в музей,
портрет повесят в Гриффиндоре,
лишь только усмехнется Злей.

Сорвутся совушки с насеста
и похоронки понесут.
Заплачет мама и невеста,
друзья тихонько помянут.

Последний куплет протянули так жалобно, что у Гарри на глазах непроизвольно выступили слёзы.

- Да, - вдруг донёсся из угла тихий голос, - и мы так же много лет назад сидели в землянке при свете магзутовой коптилки, поминали погибших и пели грустный песни.
- Сэр, - Гарри попытался вскочить, но запутался в одеяле. Паше хватило выучки встать как положено, Рон испуганно отбросил жалобно звякнувшую гитару.
- Да что вы, ребята, сидите, - всё так же тихо сказал Дамблдорр, подхватывая инструмент у самого пола. – Рон, сыграй нам ещё что-нибудь.
- Сэр, задыхаясь от собственной наглости, сказал вдруг Рон, а может вы сами?
- Ну-у-у-у… Ах, старикам всегда приятно вспоминать, какими они были в молодости. – Дамблдорр перехватил гитару поудобнее, пальцы пробежали по струнам, и старый, не раз уже битый по пьяни инструмент, вдруг отозвался жгучим упругим мотивом:

В кастильском небе метла летела
навстречу смерти, такое дело.
Ты смел, как Чкалов, ты крут, как Зорро –
о, команданте, о, Дамблдорро!

О, запах дыма, огонь пожара,
о, Барселона, Гвадалахара.
Прощай, мучача, вернусь не скоро.
О, команданте, о, Дамблдорро!

Навстречу бою летел твой чато,
текла хакуна, лилась матата.
Смерть лучше плена, или позора
О, команданте, о, Дамблдорро!

Ещё не затих последний аккорд, как директор Хогвартса вышел, неслышно притворив за собой дверь.

- Гермиона, я…
- Не говори ничего, Рон, не говори ничего, я тебя умоляю. Ещё день, выйдет солнце, и весь этот кошмар начнётся сначала. Вы будете поднимать в воздух ваши Гранатины, а потом возвращаться. А мы будем считать, считать и недосчитываться. А потом вы опять улетите, а мы опять будем думать, скольких из вас мы ещё не досчитаемся к вечеру. А пока этот вечер наш, наш целиком. Представь, что нам опять по 12 лет, и всё, что нас тревожит, это кубок по квиддичу…

- Джинни, я не могу…
- Послушай, Гарри, послушай меня внимательно. Ты можешь придумывать сколько угодно причин, чтобы не брать меня на задание. ты можешь сколько угодно ставить мне неудов в лётной книжке. Мне плевать. Гранатиной я владею не хуже любого другого из твоего сквадрона. Кроме тебя, мне в хвост никто зайти не может, даже мой разлюбезный братец. И поэтому, либо ты меня берёшь своим ведомым, либо это сделает Дин Томас, ты понял?
- Хорошо, Джинни, я возьму тебя на задание своим ведомым. Но с одним условием.
- Каким, Гарри?
- В первом вылете ты не делаешь ничего, ты просто держишься за мой хвост. Ты не сбиваешь Штаубшаугеры и Юбербессены, ты не бросаешься на каждый проходящий Шлахтбаррендеро. Ты даже не нервничаешь, когда тебе кажется, что меня сейчас свалят, понятно?
- Но, Гарри, но как так можно?
- Джинни, ты безупречный летун, ты потрясающий летун. Но ты - никакой боец. Видит бог, я так хотел бы, чтобы ты сидела вместе с Гермионой и нанизывала прутья. Но если ты не можешь иначе – я сделаю из тебя бойца. Клянусь, если ты будешь беспрекословно выполнять всё, что я говорю, из тебя выйдет такой боец, что сам Малфой не рискнёт с тобой связываться.
- Гарри… Я… честное слово, я сделаю всё так, как ты говоришь. - Но пасаран, любимая.
- Death and destruction, дорогой.