Снег. Сумерки. Бесконечно высокие сосны, пытающиеся зацепить иголками тучи. Холод. Холод шел снаружи - от ледяного воздуха, то и дело срывавшегося с места порывами ветра, от голух кустов, от земли, залегшей в спячку. Но холод шел и изнутри. Они были одни. Точнее, она была одна. Теперь уже совсем одна. На всем белом свете. Точнее черном, потому что и свет ей без него стал не мил. Пусть их засыпет снегом. Пусть их растерзают звери. Пусть их никогда не найдут. Люба легла на безжизненное тело любимого и стала ждать спасительного сна, от которого проснуться ей будет не суждено. Мама, прости, я хотела стать доктором. Люди, простите, я хотела вам помочь. Женя, прости, я не хотела...
Снежинки перестали таять на ее коже, собираясь все более толстым слоем. Вот когда они ее всю закроют, она и умрет, совсем по-детски подумала девушка-вампир. Что-то покатилось по щеке. Слеза или растаявшая снежинка - пожалуй, не важно... вторая... наверное, это все же слезы. Выходит, и вампиры умеют плакать? Или она все же человек? Люба не чувствовала жажды крови, впрочем, она не чувствовала и жажды жизни. Она не пыталась остановить слезы, хотя от них пустота внутри только разрасталась. Если бы мир был сказкой, нашлась бы живая вода. Если бы мир был сказкой, он проснулся бы от ее поцелуя, от ее слез... Ах, сказка!!!
И вдруг гулкий, как звон колокола стук. Потом второй. Набат, который гремел все чаще, дрожью отдаваясь в ушах. Стук, от которого ее сердце замирало. Стук его сердца.
- Женечка!!!!!