[Мрак]

31. Это когда он варит малиновое варенье летом, чтобы зимой было лекарство от простуды.

32. Это когда при словосочетании "лучший друг" ты думаешь не о ваське, петьке, машке, иване_сигизмундовиче, а о нём, без вариантов.

33. Когда он безропотно возит тебя на предновогодние распродажи, зная, как это для тебя важно, как, (пип), жизненно важно, (пип), облапать сто шариков, сто шишек и вагон плюшевых, (пип), мишек. Сам же сидит с ребёнком в игровой комнате и даже не напоминает, что уже, (пип), час прошёл, два, (пииииип)... (пиииииииип)...

34. Это когда ты говоришь ему, что собираешься заняться, к примеру, разведением свиней и он ничуть не удивляется. Наоборот - покупает тебе кажаный даэри, в который отныне ты должна будешь записывать умные мысли про свиней. Ведёт тебя на выставку хряков, покупает в буквоеде кучу книг по свиноводству, знакомит с известными хрюховодами. А когда ты заявляешь, что pigs тебя больше не интересуют, что тебя интересуют луковичные, то, помолясь, соглашается - да, свиньи - не то, не то... И покупает луковичное в кадке. И набор леек, чтоб не плакала.

35. Это когда ты знаешь, что что бы ты не сделала, даже самое ужасное - он будет на твоей стороне.

36. Это когда он берёт без раздумий вашему ребёнку шведскую курточку за астрономическую сумму («Берём!»), тогда как себе прилежно выискивает китайский куртуфан, да подешевле, и не где-нибудь, а на распродажах императорского апраксина двора («Ну, ничо так, да?»).

37. Это когда отчаянно злишься, что не встретились раньше и годы, проведённые с другими, кажутся тебе преступлением, хоть ты и понимаешь, что все эти люди, мужчины, женщины - передавали тебя из рук в руки, как передают работяги на стройке обыкновенный кирпич. И что последним в этой цепочке стоял - он, твой сказочный дурачок- каменщик, который много лет назад попросил: «Передайте мне вон то, рыженькое, очень надо». И тебя просто - передавали. И тебе решительно непонятны завывания ссыкух, что мол, мы уже так давно вместе, жуть, пиздец - три года... Для тебя это непонятно. Сколько бы не было - мало. Так мало, что тебе уже сейчас хочется выть.

38. Это когда вы едете в машине вдвоём, и ты вытираешь отпечатки маленьких пальчиков, а он говорит, что не надо, он специально не стирает, скучает.

39. Это когда он бреется утром, а ты прислонилась к стене и улыбаешься, и он, весь в брадобрейской пене, улыбается в ответ и всё понятно без слов, и ты уходишь, унося в кармане его улыбку, которая горячая, как уголёк и пошатываешься от этого банального утреннего этюдика, как от хорошего секса.

40. Это когда где бы вы не находились - в перполненном вагоне метро, в холле гостиницы, в панорамном лифте, в плацкарте поезда дальнего следования, в тёмном зале кинотеатра, в очереди за щупальцами кальмара, всегда и везде вас можно вычислить - как двух инопланетян, прилетевших с одной планеты.

41. Это когда сын не хочет по тротуару, хочет по заснеженному паребрику, и он берёт ребёнка за руку и чему-то посмеивается в высокий застёгнутый воротник - как в кулачёк. И ты знаешь, о чём он сейчас думает. Потому что думаешь о том же самом, в кулачке у тебя та же самая золотая монета из детства.

42. Это когда он думает о вашей безопасности. И днём и ночью. Перед сном натягивает идиотскую куртку Door Control Team и проверяет - заперта ли на семь замков входная дверь - злые духи, желающие утащить дорогих масек, не дремлют. Затем переодевается в униформу Gas Control Team. В целях избежания возможного скопления газа проверяет вентили и открывает окно на кухне. Говорит – чтобы дезориентировать пропанбутановых гномиков, о как. Потом, после всех обходов, запросто может постирать сыну варежки, повесить сушиться на верёвку и стоять в ночи, пялиться, умиляясь тому, какие они маленькие, как, блин, на чебурашку.

43. Это когда ночью не спится. Начинаешь проверять его сон на прочность. Начинаешь тихонько: «Ты спишь?...» Робким эхом: «Спишь-спишь-спишь?...» Громче, будто палкой тыкаешь мёртвую собаку: «Эй, ты...ты...ты...» На что он отвечает: «Да, сплю». Но всегда добавляет: «А что?»

44. Это когда он может совершить для тебя что-то из ряда вон, как в кино, понимаете?
Например.
Южный поезд останавливается на полустанке. Маленький пыльный городишко тонет в ласковом алом свете вечернего солнца. В алый кляр обмокнуто всё - фигурки людей, собаки, провинциальные кэтс энд байкс. В этом алом супе нестерпимо остро источают свои горькие, знакомые с детства, запахи - ноготки и бархатцы, эти вечные спутники пыльных клумб, душные духи прошлого, превратившиеся в густой коньяк. Запах горчит, жжёт, доводит до того безумия, опьянения, до того острого состояния предчувствия синих звёзд и золотых падающих нитей, которое сопутствует моменту внезапного дальнего воспоминания, взрывающегося в мозгу мощной римской свечой.
Престарелая офелия из местной божедомки продаёт букет земляники - гибнет, напевая из валерия леонтьева. Где-то в конце пути. А рядом с вашим вагоном - только огурцы и пончики. И за одну минуту до отправленя ты говоришь ему о своём этом желании - заполучить земляничный букет дурочки-старухи. И он не возбухает: "Ты в своём уме?" А завязывает покрепче шнурок и бежит. А потом, как в кино, пытается догнать последний вагон. И крупная проводница подаёт твоему дину риду жилистую правую руку, а левой крутит у виска, совсем, мол, тронулся...
И ты засушиваешь одну тонкую веточку между страницами агаты кристи, потому что знаешь, что это один из самых счастливых и длинных дней в твоей жизни.

45. Это когда вы садитесь на диван, берёте ручку и вычёркиваете из блокнота, как ненужное, непокарманное или несвоевременное - свои мечты и мечтулечки. Ну, там, заняться балетом, прочитать калевалу, прыгнуть с парашютом, получить премию мира. Составляете другой, самый пиздатый список на свете: купить деревянную лошадку, скопить бабла для похода к детскому стоматологу, подкараулить заведующую модного детского сада с бассейном и вручить ей то, что останется от стоматолога («от стоматолога» - подчёркнуто и рядом нарисованы рожки да ножки, чёрный родительский, кхе-кхе, юмор).