В серой комнате окошко не то, что на веранде, а еще и сирень с той стороны свет заслонила. Мне обидно. Уже не больно, щеки только немножко горят и все. Рядом шкаф, там платья всякие висят. Я его боюсь. Олька с нашего класса рассказывала сказку страшную про то, как в таком шкафу злая мачеха прятала своих неродных детей. Я не верю страшным сказкам, но в этой темной комнате мне сейчас страшно.
С веранды я слышала, как мачеха что-то объясняла моему папке. А потом вдруг заплакала. Не я! Мачеха! А я еще больше испугалась.
В этот день она ушла из нашего дома. Насовсем. Два раза приходила и про что-то просила папку, опять плакала, а он ей говорил: нет.
Я снова еду в поезде. Одна. Отца уже давно нет в живых. Я потеряла его очень рано. Когда это случилось, я не успела, да и не могла еще осознать степень утраты. В моей слишком юной душе еще царил рай наподобие цветника, благоухающего ранним летом по обе стороны дорожки, ведущей к нашему дому. Дорожка та была по краю выложена кирпичом, так что из земли выглядывал лишь аккуратно выкрашенный белой известью узор из треугольников. За этим узором на протяжении дорожки все лето цвела чайная роза. А может быть, мне только казалось, что волшебный аромат ее ощущался вплоть до осенних заморозков – так она была хороша. Над ней обязательно кружилась пара пчел, когда ни глянь.
А самое главное, что в этом моем раю еще жил мой дорогой и любимый папка.
Уж и не припомню теперь, кто из родных или, возможно, друзей семьи рассказал мне, что отец в тот день видел через те самые огромные окна веранды, как мачеха меня ударила. И не простил. Между ними произошел тяжелый разговор. Мне не надо объяснять, я и сама знаю, что мачеха моя была очень красивой женщиной. Статная, чистокровная украинка с толстой черной косой до пояса и такими же черными бровями вразлет. С такой трудно расстаться. Хотя и красива она была какою-то холодной, неживой красотой.
Единственное обстоятельство, каким-то образом омрачавшее их в общем согласную семейную жизнь, была ее ревность к моей матери, любви к которой отец никогда и ни перед кем не скрывал.
(с.)
|