Злые вы. Уйду я от вас. Вот встану сейчас, куртку накину и уйду! А дверью хлопну так, чтобы аж карниз упал в соседней комнате. Дыры в стене будут вам живым напоминанием о моей поруганной чести и вашей павшей в неравном бою совести. Сначала я пойду налево. Не почему-то, а потому, что прямо – гаражи и детская площадка, а справа через двести метров третье транспортное кольцо. Я буду идти, пока не устану, а потом, может быть, проедусь на автобусе. Или на трамвае, если дойду. А ночевать буду на вокзале, там тепло и много таких же ночующих. Дня через три меня вернут по месту прописки.
Все равно уйду. В монастырь. В мужской. Пошло, говорите, повторяюсь? А, ну и что, все равно уйду и буду смущать воздерживающиеся мужские умы. Или в монахи выбьюсь, вон, одна уже стала Папой Римским, чем я хуже? Правда, теперь всех пап на предмет наличия кое-чего проверяют, но я же рожать не собираюсь! В крайнем случае, можно и в женский. Организую группу борьбы за права феминизма и буду агитировать к феминизму забитых женщин востока. Организую драмкружок и в перерывах между спектаклями буду рисовать агитплакаты. Меня лишат сана и выгонят из монастыря, а дня через три вернут по месту прописки.
Тогда в лес уйду. Буду жить на дереве как Робинзон Крузо, питаться ягодами и кореньями. Я буду ездить на лосях и охотиться на кабанов, убегать от медведя и кидаться шишками в проходящих волков. Потом стану совсем грязной и заросшей и буду пугать лесников да грибников, что я леший. В обмен на право собирать грибы буду требовать бутерброды и шоколадки. Думаю, особый успех я буду иметь у отдыхающих, решивших устроить шашлыки на природе. Особенно после второго ящика пива. Потом, правда, грибники соберутся и сумеют вытряхнуть из леса «лешего», а из «лешего» - душу. А потом всем скопом вернут по месту прописки.
Не иначе, придется за границу уходить. В Рио-де-Жанейро. Правда, Остап Бендер туда так и не дошел, ну да я его опыт учту и не повторю. Я тайком да пешком проберусь в какую-нибудь братскую страну, где аэропорт поменьше и таможня поспокойнее. Я проберусь в багажное отделение под видом чемодана и выползу только на солнечном берегу Амазонки. Я буду путешествовать по всему континенту, и когда кончатся деньги, танцевать трепак около таблички, что «же не манж па си жур». Я скажу, что я политический беженец и все ко мне сразу станут добрыми. Потом меня захватят повстанцы, освободят американцы, опознают, пожурят и отправят по месту прописки.
Я бы на дно морское ушла от вас, будь у меня жабры.
А так, радуйтесь, я, так уж и быть, вас прощаю!
(с) Ольга
arlyonka Пермякова