[Libido]

это история канешна с бородой до колен, но моджет кто не читал:

Как я провела лето.
В 13 лет я была на редкость некрасивым ребенком: очень
худой прыщавый червяк с большой головой и кривыми
зубами. Моя мама меня стеснялась и весь пубертатный
период старалась держать меня подальше от родных и
знакомых, на все лето отправляла меня в пионерский лагерь.
Пионерский лагерь состоял из бараков с детьми, домика
администрации и четырех туалетов. Туалеты состояли из
кирпичной будки, ямы, закрывающего эту яму деревянного
настила с дырками и говна с хлоркой. Говно с хлоркой
воняли, поэтому туалеты предусмотрительно строили далеко
от жилых помещений и обсаживали их кустами. Девочки
долгое время думали, что я мальчик... В общем, со мной не
дружили. В ту роковую ночь полуночный понос стал моим
единственным товарищем. Поносил весь лагерь: зеленые
фрукты, немытые руки повара и всякое дерьмо, которое
жрали пионеры с голодухи делали свое дело. Дырки в
тубзике были обгажены расстроенными желудками
четырехсот человек и девочки ходили срать парами: одна
гадит, другая светит фонарем, чтоб первая не вляпалась в
продукты распада предшественниц. Мне никто не хотел
светить фонарем, поэтому в ту ночь я высирала солянку в
гордом одиночестве; в тусклом свете фонаря были видны
только очертания, и, сидя над дырой, я смирилась с тем, что
уже вляпалась в чье-то скользкое говно. Неожиданно какая-то
тень метнулась прямо на меня, я заорала, резко дернула
неустойчивым туловищем, ноги проехались по чьему-то
поносу и я вошла в очко как хорошо смазанная гильза. Фак!
Летучая мышь загнала меня по пояс в кучу дерьма, над
головой смутно виднелась очко, если кто-нибудь сейчас
придет гадить, то положение мое ухудшится. Надо
выбираться! Через полчаса, пыхтя и шепотом ругаясь матом,
я дотянулась до очка руками: это, блин, было сложно - все
твердые опоры были скользкими, как суки! Ухватившись за
края дыры, я подтянулась и высунула башку: от свежего
воздуха закружилась голова и я удержалась на завоеванных
позициях только волей к свободе. Подтянулась еще и
оперлась на локти: нужно за что-то ухватиться, чтоб не
соскользнуть. Все вокруг было склизким, зацепиться можно
было только за поперечную деревянную балку в полуметре от
меня, я с остервенением пыталась до нее дотянуться, шипя от
напряжения: - Ну! Иди же сюда, сука! Дай, я до тебя
дотянусь!.. Вдруг меня ослепила вспышка света, потом
какой-то не то вздох, не то стон, и глухой стук - я пересрала и
свалилась обратно. Еще полчаса - и я снова над очком. Так.
Тянемся... Есть! Я схватилась за перекладину и вылезла на
бетонный пол еле дыша от счастья. Отдышавшись, решила
переть к реке отмываться. Метрах в пяти от тубзика валялся
директор, рядом с ним валялся разбитый фонарь - сдох что
ли? Я пошла на речку, отмылась как смогла, а потом позвала
людей: может и не сдох еще, спасти можно. Утром нам
сказали, что у директора случился удар, вернулся в лагерь он
только под конец смены. Говорить он не мог, сидел весь день
на веранде и ему нравилось, когда к нему ходили дети. Я
навещала его часто, он меня особенно любил - ведь именно я
тогда позвала к нему людей. На следующий год мы узнали,
что перед смертью директор ненадолго пришел в себя. Он
сказал, что в ту ночь он обходил территорию, случайно
услышал странное пыхтение в туалете и открыл дверь. На
него из зловонной дыры лез адский говняный лупоглазый
червяк, тянул к нему щупальца и шипел:
- Ну-у-у... Иди же сюда-а... ссссука-а.... Дай, я до тебя
дотянуссссь!.. За лупоглазую обидно, конечно.