Часть 3
Я лежал пад вагончиком, курил чай и сматрел как этат ебанический Мидведь,
пахаживал в зад, в перёд о
чём-та размышляя.
- Во сцука - думал я - Нихуя мне не памог жало с залупы ватащить, песдел на
меня за фляжку, исчё и
маю, [Censored] тёлку выибсти хочет. Вот уйопак, дал бы я тибе песды, да уж
больно ты сцука здоровый, да и
хуй у меня пока сплошное эрогенное место.
Я покряхтел поправил перец и перевернулся на спину.
- Я пашол скупнуся - небрежно кинул Мидведь и пашёл в сторону реки.
- Ага! Песдуй, нахуй. Пускай тебе, блиа, рак в жопу залезет, а потом я тебя
фляжкой лечить буду -
единственные слова которые я смог придумать.
Мидведь купался минут 40. Я же лежал и думал, как мне падкатицца к
владелице галубых бикини.
Предпалажительна, она где-та рядом атдыхала с родичами, патаму как месные
тёлки выглядели посиськастей
и страдали атсутствием смазливава лица на ибле. И вот я ришыл, што зафтра,
кагда с органом будет фсё в
ажуре сделаю рейд вдоль речки.
Мидведь вирнулся давольный как слон, выибавший стадо мартышек. Зачем-то
падмигнув мне
паинтересавался, што бы я хотел на ужин. Я испугался, а не сьехала ли у
него крыша ат ваздиржания и ат
таво што тёлка из-пад носа ушла. Но патом я проста саабразил, што купацца
он не хадил, а просто
передёрнул затвор, где-та па близасти в кустах. Я ему атветил, штоп он
пашел памыл руки, а заточил бы
я с удавольствием супа гречневова с мясом. Он как паслушный мальчик так фсё
и сделал. Во время готофки
всё напевал
- И целуй миня визде, я уж взрослая в песде!- при этом глупа лыбился и мне
падмигивал.
Вот тут я и испугался. А хто бы не испугался? Небритое иблище 52 размера,
120 килограмовая туша,
абросшая па фсиму периметру валасинками, при этам в адних симейках с
рисунком в виде серых кавылей и
чёрных точек, стоящая раком над катилком в адной руке с тапаром (патаму как
нож мы праибали, или тёлка
списдила).
Я папрасил, иво штоп больше он так ни делал и атвирнулся. Через час суп был
гатоф. Это было
охуетительная пахлёпка. Я наибашился так што, в 9 часоф, пашол в вагончик
спать, Мидведь же астался на
свежам воздухе.
Снилась мне абладательница галубых бикини. Вот ана идёт па берегу,
размеренна пакачивая бёдрами, я,
как ни странно, сижу на том же дереве. Она подходит под дерево, снимает фсё
и машет мне рукой,
приглашая спустится. Я пытаюсь слезть, но не могу - мои руки обвили ветки
дерева, я пытаюсь вырваться,
кричу сопротивляюсь, но фсё в пустую. И тут появляется огромная пчила,
где-то как хамяк годовалый или
как марская свинка, и начинает жалить меня прямо в конец, да так больно,
што я аж проснулся. Открыл
глаза, темно, я весь в поту, руки запутались в покрывале, а мой ненаглядный
перец заломался в
неестественную позу. Акуратно поправив постель, я лёг снова. Странно, дверь
в вагончик открыта. Туша
мидведя вазвышалась на другой кравати. Я судорожно начал саабражать, какова
хуя может быть аткрыта
дверь. Абычна мы иё закрываем, штоп мима прабегающие сабаки не срали нам в
тапки, пака мы спим.
- Тут, што-то, не то - подумал я и начал прислушивацца. Снаружи арали
блятские жабы и пели какие-та
песдаватые птицы, фсё вроде как фсигда, но што-то было не так.
- Мидведь, ты спишь? - шопотом спросил я.
Атвета не паследовало.
- Ну и [Censored] с ним - подумал я - щас вазьму тапор и пайду сам на разведку.
Тапор стаял около буржуйки, я схватиф его, аккуратно вышел на улицу. Луна
свитила таким ахуйными
фанарём, што мне даже прихадилась щурицца. Видно было фсё как на ладони. И
тут я услышал
падазрительный шорох со стороны пасеки. Присеф на корточки я стал
вглядываться. Возле четвёртого улика
стояла какая-то хуйня. Даже не стояла, а двигалась, но в то же время ни
приближалась, ни отдалялась.
Падкрутиф астигматизм, я предположительно распознал или ахуйную сабаку или
дикава кабана. Этот пидар,
што-то жрал, при этом так причмокивал и атмахивался ат камароф, што шум
стаял на весь берег реки. Я
почисаф репу, подумал и ришил, што я то фсё таки здесь штоп ахранять
пасеку, а какой-та блиать кабан,
ебашит мой мёд за обе щёки и ещё и пахрюкивает. Схватиф в адну руку палку
каторой мы падпирали дверь,
а в другую руку катилок, я сударажна заарал и заколотил предметами друг о
друга. Кабан как падорваный,
сарвался и на хадних лапах пабижал в кусты, немного не дабижаф развирнулся
и кинулся к той хуйне
которау он ел. Хуйня шивилилась. Што-то тёплае патикло у миня по ноге.
- Фсё, песдец - усрался. - подумал я.
Кабан схваил то што не захавал и павалок к кустам. Мои нервы не выдержали и
я со фсех ног рванул в
вагон. Ввалифшись в вагон я падпёр дверь табуреткой и стал пытаться
подавить своё громкое дыхание,
штоп не разбудить Мидведя. А вдруг он праснётся и увидит, што я абделался.
Стоп! Я абделался?! Так
пачиму ничего не воняет. Я нащупал свою ногу саскрёб астатки субстанции и
паднёс к носу. Или мой
желудак хуйова варит, или это гречневый суп. Ах вот што это блять такое,
это ф катилке суп астался, а
я им и аблился. Абрадававшись этой мысли, я решил ещё шугануть кабана, хотя
скорее всего это не кабан,
а действительно какая-то хуйня злоебучая. Я нащупал опять тапор и вышел на
улицу. Стаф напротиф кустов
за каторыми предпалажительна нахадились две хуйни я громка крикнул:
- Эй ты пидар, выхади, нето [Censored] на пятаки порубаю!
Кусты затрислись, там кто-то или чисался, или смиялся, или скулил.
- Выходи уйопок, я вооружен.
В кустах заскулили сильнее.
Я замахнулся тапаром и думаю:
- Ща хуйну туда топор, а он ваткнётся в спину кабана, вот кабан с ним и
убежит. Што тогда будет, нож
проебали и топор проебём. Нет так не пойдёт.
Оглядефшись я увидел палено на катором мы рубили ветки. Я положил тапор,
взял палено и чуть
приблизифшись изо фсех сил хуйнул его ф кусты. Палено кувыркаясь,
просвистело как снаряд и врезалось в
кусты. Штото лязгнуло и заревело. Из кустоф выскачило какое-то чмо и
кинулось ко мне.
Как я заскочил в вагон я не помню. Дверь забаррикадировал фсем чем
попадалось под руку, сердце
стучало с частотой в 20Гц. Эта хуйня из кустоф металась по нашему лагерю и
апракидывала фсю посуду и
принадлежности.
- Мидведь вставай! Война пришла! - кричал я.
Мидведь лежал словно ничего не слышал. Я падбижал к его кравати и стукнул
его по спине. Спина как-то
хуйово вгрузла. Я аткинул адияло, блиа, вместо мидведя лижала палатка
которую мы днём просушивали. Вот
тут я действительно чуть не абасрался. А хуйня тем временем начала ломиться
в двери, при том ломиться
не просто так, а моим тапором который я забыл на улице.
- Я щас стрелять буду, у меня есть ружьё! - кричал я. А сам тем временем
даставал сапёрную лапатку из
пад кравати.
- Нихуя у тебя нету - паслышалось из-за двери, стук прекратился. Бах -
топор воткнулся в двери и
кто-то прошелестел по кустам. Наступила полная тишина. Так я просидел около
часа. Потом послышались
чьи-та шаги. Кто-то падашол к двири и папытался иё аткрыть, дверь рыпнула
но не паддалась.
- Йобани очи - паслышалось снаружи!
- Мидведь! Брателло! Ибать тебя в сраку! - радосно закричал я и кинулся к
двери.
Разгрёб фсе баррикады и впустил Мидведя. Мидведь с недаумением осмотрел фсё
и паинтересовался
произошедшим. Я паведал ему всё как было и фстречно паинтересовался, какого
хуя он лазит по ночам где
попало. Он обьяснил, што хадил купацца и фстретил маю дефку, вот
засиделись-запесделись, а потом
услышал шум и прибежал. На том и порешили, зафтра утром праизвести
дитальный асмотр и установить
истину. Но миня это уже не ибло. Мои мысли уже были заняты форсированием
сабытий, на счёт паибацца! Не
мог я пазволить мидведю трахнуть меня в маю галубую мичту (адна мысль про
то как я буду снимать с ниё
голубые бикини приводила миня в ступорной стояк).
На следующее утро, я праснулся ни свет ни заря, расталкал мидведя и
придлажил асматреть место приступления. Мидведь падазрительна атнекивался.
Я в грубай форме паслал иво на [Censored] и пашол сам. Утро было па-блядцки
халодным, яйца ат холада практически пазалазили ва внутрь. Стаф у сасны
паписать, я долга рылся в штанах атыскивая инструмент, он тоже пачиму-та
спрятался. Закончиф с утренним туалетом, я прашагал к тем кустам, куда
улитела наше брёфнышко. Было ахуитительно приятна увидеть крофь на листах
растений, это блять значило, што я фсё-таки попал. Пошариф па кустам, я
нашел бычёк от Кэмэла. Бычок был давольна приличных размероф, паэтому я не
сомниваясь быстренько закурил иво и пашол к улику возле каторова был кипиш.
Трава была фсюду особо нехарошим метадом выезжена.
- Следы писдилки - падумал я.
Я сделвф пару кругоф наткнулся на очень интиресную весчь. Ф траве
паблёскивая лижала зажигалка в виде бапской фигуры без рук и башки. Я
поднял иё пахрутил в руках. Чирк. Блиа, работает. Заметиф што пчёлы
занервничали я пашел назад. В галаве начала складывацца картина. Пачиму-та,
я грешил на Мидведя, уж больно он падазрительно атсуцтвовал, да и ф
гарадцких условиях, палюблял он Кэмэл пасасать. Што касаецца зажигалки, то
ана в принципе магла выпасть и у того с кем он писдился. Для разришения
фсех вапросаф я прежде фсиво ришил асматреть ибало мидведя, на наличие
павриждений ат бривна.
Мидведь храпел так што, крыша вагона дражала и шаталась. Зайдя в вагончик я
чуть не патирял сазнание, стаял такой духан, вроде кто-то агромный заполз и
здох нахуй. Мидведь пустил утренние газы. Я зажаф нос двинулся к ниму.
Атадвинуф руку с его фейса стал вглядывацца. Глаза ат едкава газа
слизились, дыхание спирало, так и не разглядеф ничево я выскачил на улицу.
Сел под вагончимом, свернул папироску из газеты и чая, закурил. Природа
прасыпалась. Но было исчё давольна тиха. И тут я справа услышал гул
афтамабильнава двигателя. Ебтить, эта навернае саседи. В надежде развисти
на папиросы я двинулся на гул. Дабы не лахануцца и не нарвацца на залупу, я
ришил сначала падкрасца и пасматреть кто же фсё таки у нас саседи. (продолжение дальше!)
