[Yurets]

В боксах Феррари начался обычный перед пит-стопом кипиш.
Механики выстраивались в нестройную шеренгу.
Рос Браун, как бравый военный, расхаживал вдоль шеренги взад-вперед, пока
окончательно не утомил даже очень терпеливого Тода:
- Рос, затрахал шастать - давай уже начинай свою волыну...
Рос повернулся к шеренге:
- Значится так, господа! Сейчас нам предстоит совершить обгон
по-итальянски! Есть здесь кто-нить, кто не знает что это такое?!
- Я не знаю... - послышался робкий голос молодого очкастого механика.
- Во-о-он!!! - не своим голосом заорал Браун - Я сказал, во-о-он!!!
Молоденький механик в страхе исчез.
Жан Тод сидел на табуретке невдалеке с совершенно отсутствующим взглядом.
Он слышал эту речь Брауна уже в который раз, и она ему порядком надоела,
но, надо отдать должное, неизменно положительно действовала на механиков.
Молодым очкариком был сын Тода, так и не проведший пока ни одного
пит-стопа.
- Итак, всем надо собраться. Мишу надо продвинуть вперед! Пох как. Хоть на
руках несите! И если хоть одна сцука... Хоть на миллисекунду... Вот этим
кулаком! - потряс он в воздухе.
Механик, замешкавшийся в прошлом году и недавно вышедший из больницы,
содрогнулся...
- И шнапсу ему налейте, что ли... - тихо добавил Тод. Шуми был ему даже не
вторым - первым сыном...
- Па-а местам! Быстранах!
Как обычно, Феррари отработала безупречно. Шум вышел вперед.
В боксах прогремел голос Брауна:
- Мля, выключите уже нах этот Рамштайн! Поставьте, что ли, Челентано или
там Кутуньо...
В динамиках боксов и наушниках Шума зазвучало <Ла ша те ми кантаре>...
Браун довольно откинулся на спинку кресла. Гонку можно было считать
выигранной. Он заказал шампанского...
- Тьфу, мля! - сплюнул Миша, услышав итальянца - Весь кайф обломал! И
шнапсу опять забыли налить...
Ощущение драйва исчезло. Браун был великий стратег!
Патрик Хэд напряжено всматривался в мониторы. Под языком лежала уже вторая
таблетка валидола. Его оболтусы опять чуть не угробились в самом начале, и
он дал себе зарок, что сегодня же вечером Хуян Падла Понтойя, как ласково
называл его Хэд, будет мыть полы в боксах. В принципе, на текущий момент,
все было не так уж и плохо, но смутное чувство беспокойства не оставляло
Хэда. Он успокаивал себя, держал скрещенными пальцы, и бормотал под нос,
что удержать 3-4е места вопчем-то можно. Машины надежны, пит-стопов не
осталось. А с тех пор, как на машине Монти появился ограничитель оборотов,
Хэду ваще стало как-то спокойнее...
Милая девушка принесла заказанный пять минут назад горячий чай с лимоном.
Хэд расцепил пальцы правой руки и взял в чашку в руки. Какие-то неведомые
силы связали все мгновения воедино. По боксам прокатился вздох негодования
и разочарования одновременно. Хэд не смотрел в телевизор. Он спиной
ощущал, как болид Алонсо таранит Ральфа. По громкой связи он услышал
обрывок фразы младшего Шума:
- Вот урод безбашенный! Понабрали тут... По объявлению... И че меня все
обижают? Че я, крайний, или за брата отрываются?
Место было потеряно...
В боксах Рено заметно оживились и приободрились. Алонсо знал свое дело!
Уроки Стодарта не прошли зря.
Кругов за 15-ть до финиша Рон Деннис с задумчивым видом сидел на табуретке
в боксах. На его коленях лежал черный чемодан, обтянутый тонкой кожей.
Такой был у каждого директора команды. Рон принимал решение. Кто бы знал,
чего ему это стоило!!! На одной чаше весов лежали уважение, доверие,
спонсорские деньги и море так и не выполненных Деннисом обещаний. На
другой чаше... Другая пока явно перевешивала. Хотя при благоприятном
исходе ничего, кроме солидного денежного штрафа ему не грозило. А вот при
неблагоприятном Рон терял все. Вообще все. Он помнил, что Прост и Эрроуз
однажды уже поплатились за это. Решать его судьбу будет секретная комиссия
ФИА после гонки. Позиции Рона в ней были достаточно сильны, но и
ответственность была велика...
Рон резко встал, стукнулся головой о лебедку и тихо выматерился:
- Млять, бардак развели! Совсем работать разучились.
Он подошел к столу, положил чемодан и щелкнул замочками. На черном бархате
сверкнули разноцветные кнопки под предохранительными колпачками. Он
откинул предохранитель с красной кнопки, но чувство самосохранения не дало
ее нажать:
- Нет - этого они мне не простят!
Он уверенно откинул еще один колпачек, теперь уже с желтой кнопки, и
закрыв глаза нажал. Через секунду Джордан Хайтфильда задымил. Кими
Райконнен пришел восьмым.
Рон закрыл чемонданчик и обреченно побрел в сторону радующихся
механиков...
Вечером его ждал суд.
Обходя Кими на круг, Миша задержался рядом черно-белым болидом:
- Чо, не едет?
- Не едет... - уныло вздохнул Кими и посмотрел на Шумахера взглядом
тракториста.
- А чо, приходи к нам! Барика в тест-пилоты спишем! Погоняемся! А то чота
совсем скушна...
- Ага, как же! С тобой погоняешься! - по-детски обидевшись, выдохнул Кими.
- Ну тады ой! Счастливо оставаться! Чао, бамбино!..
Кими был бледен. Неужто так просто угадать его мечту? Он закрыл глаза, и
представил себя на Феррари под номером 1. И никакого Шума. Закрыл глаза, и
едва не прозевал поворот. Действительность была страшна!
Шуми благополучно закончил гонку и поехал на круг почета. Монти,
наконец-то догнав его, взмахнул рукой. Заметив краем глаза жест, Шум
повернулся и приветливо помахал рукой.
Подъехав к боксам, Монти выскочил из кокпита и рванулся к красному болиду.
Вытащил за грудки пилота, и стал трясти его и материться:
- Ты! Сцукин сын!!! Да я тя в порошок счас сотру!!! Да ты!.. Да я...
Стукнув Монтойю по рукам, Барик снял шлем:
- Ты чо, ахринел?
Из-за угла выглянул Шумахер и показал Монтойе язык:
- Обознатушки, перепрятушки!
Тому ничего не оставалось, как только скрипнуть зубами... Надо было идти
награждаться.
На подиуме Монтойя чувствовал себя униженным и оскорбленным, Баттон же
напротив, радовался как дитяте...
Пресс-конференция прошла скучно и обыденно. Шум по-приколу злил Монти.
Монти приколов не понимал, и от этого Шуму было еще веселее.
И лишь Баттон нарушил уныние после фразы:
- Ну а теперь, пилоты, можете сказать пару фраз на родном языке.
- А можно, я лучше станцую, - по детски улыбнулся Баттон, - а то опять
меня Попов переводить будет...
P.S. А в это время, в темноте, в закрытом парке, обняв свой болид за
носовой обтекатель, прямо на земле, в масляной луже, вытекшей из под
соседней машины, сидел пьяный пилот. Минуту назад, он в ярости кидался на
болид, пинал колеса, обливал спиртным двигатель и грозился его поджечь.
Затем вставал на колени, ползал, извинялся перед машиной и целовал
какой-то предмет в правой руке. Он воздевал руки к небу и молился:
- О, Господи Всевышний! Прибавь хотяп пару десятков сил и шесть часов
жизни этому чахлому мотору!!!
Теперь он сидел и тихо всхлипывал. Сил не оставалось...
Рядом с ним валялась пустая бутылка из-под шампанского. Еще одна -
недопитая -была зажата у него в левой руке. Первую, теперь уже пустую, как
утешение, ему подарил добряк Баттон. Вторую передали из Феррари, по
традиции наполнив водкой.
Пилот сидел и тихо бормотал себе под нос:
- Все пропало!.. Все что нажито непосильным трудом!..
Больше разобрать ничего было нельзя...
В правой руке пилота была зажата трехлучевая звезда, отломанная в горячке
у сэйфети-кара. Всхлипнув, он поцеловал ее:
- И всеж ты доехала!
Это был Кими...