Сильная личность. Своя проза.

[Л@почка]

Мальчика нашли, и он оказался не там, где предполагал его отец. Обидчиков наказали, но слова о том, что у неё нет материнского инстинкта, очень обидели Кармен. Она была беременна. Решила, что этого ребенка она не будет скрывать, слишком сложно жить с тайнами. Постоянно бояться, что кто-то узнает твои секреты. Кармен не хотела больше жить во лжи. Она не знала, как рассказать про своих уже имеющихся детей, но она точно знала, что о её последнем ребенке будут знать все. Она родила мальчика в самой престижной больнице города, и только ленивый не обсуждал то, что у главы преступной группировки появился наследник. Мальчика назвали Данилом. Кармен была счастлива, что, наконец, может быть со своим ребенком постоянно и ничто её в этом не помешает.
Она стала абсолютно счастливой женщиной: она видела все, чего была лишена с двумя первыми детьми: первый шаг, первое слово, первый зубик. Кармен была настолько рада этим моментам, что все остальное стало для неё неважно. Она понимала, что именно сейчас счастлива. Жизнь удалась.
Прошло 4 года, в течение которых семья Князевых жила полноценной жизнью настоящей семьи. Старшие дети уже оба учились за границей, Данил был с родителями. На день рождения дочери они собирались навестить её. Съездить в отпуск, которого никогда не было, отдохнуть.
Накануне отъезда все суетились, бегали по дому. Князевы опаздывали на самолет. Кузнецов, который на время отъезда оставался здесь, отвечал на телефонные звонки:
- Нет, её уже нет. Они уехали за границу. Я ничего не могу сделать. Да будь ваше дело трижды важное, её уже нет.
- Кто это? – Кармен услышала разговор.
- Это Бурый, говорит, что-то срочное
-Давай, я поговорю.
- Кармен, опоздаешь!
- Ничего, давай.
Она поговорила по телефону, села на диван:
- По-моему, придется отложить отъезд.
- Ну что еще случилось? – Князь был на взводе. – мы уже все вещи собрали!
- Я не знаю, сказал, что по телефону такого не говорят. Похоже, что-то действительно важное.
- Кармен, мы опаздываем итак!
- Я не знаю что делать. Может, вы сейчас полетите, а я решу эту проблему и ближайшим рейсом к вам?
- Кармен, билеты уже куплены!
- Билет можно поменять. Собирайтесь быстрее. Я первым же рейсом к вам.
- Хорошо.
Кузнецов обещал доставить её к самому аэропорту и Князь со спокойной совестью уехал. Ничего очень срочно ей не сообщили и Кармен обозлившись, поехала покупать с Кузнецовым билет. В аэропорту они пробыли почти 8 часов и, наконец, объявили посадку на рейс.
- Ну, Кузнецов, следи, чтобы все было хорошо.
- Здесь-то все будет хорошо. Я вот за тебя волнуюсь.
- Что со мной может случиться? Там меня встретят. Все будет хорошо, не нагнетай.
- У меня какое-то предчувствие нехорошее. Может, мне с тобой поехать?
- Ага, давайте все со мной поедем! На кого тут все останется? Не беспокойся, постоять за себя я смогу.
- Не сомневаюсь.
- Ну все, пока. Пожелай мне удачи, Кузнецов. Я еду на шестнадцатилетие своей дочери! Мне не вериться, что она такая взрослая!
- Удачи. Я надеюсь, ты спокойно долетишь, и все будет хорошо. Береги себя.
- Пока!
Она направилась к самолету. Кузнецов видел её в последний раз. Она была жизнерадостной и счастливой. Ветер раздувал её волосы, солнце слепило глаза. Она смотрела на синее-синее небо и радовалась каждому моменту своей жизни. Сев в самолет, она попросила одеяло: собралась отдохнуть в дороге. В окно самолета она еще раз оглядела аэропорт. Это было последним, что она видела на земле. Самолет взлетел, но так и не прибыл на место посадки. Он упал. Упал над океаном.
Мы никогда не задумываемся над тем, как часто случаются авиакатастрофы. Мы смотрим в новостях, что разбился очередной самолет и не придаем этому никакого значения. До тех пор, пока трагедия не коснется нас самих. Сотни, а может даже тысячи людей ежегодно погибают. Но это просто статистика. Возможно, кого-то пугают эти цифры, а кому-то они безразличны. Но достаточно одного близкого человека в самолете, чтобы авиакатастрофа разрушила твою жизнь.
Эта катастрофа действительно разрушила нашу жизнь. Моя мама, Кармен, погибла в день моего рождения. Мы ждали самолет девять с половиной часов, а потом нам сказали, что он разбился. Это был самый худший день рождения в моей жизни. У всех в жизни случаются беды. Рано или поздно мы хороним своих родителей. Лучше уж поздно. Я не знала свою мать. Для меня она была простой женщиной, а никак не криминальным авторитетом. Эта катастрофа во многом изменила мою жизнь, изменила мои представления о жизни. Все перевернулось с ног на голову и стало другим. Как будто мир сошел с ума. Все, что я знала до этого, мои жизненные постулаты, все подверглось сомнению. Моя мама - самая добрая в мире – занимается криминалом; меня, как дочь Князевой Натальи – не знает никто; мы учимся за границей не для получения лучших знаний, а для того, чтобы нас не убили. Я впервые почувствовала себя обманутой и униженной. Причем униженной собственной матерью. Я не могла держать на неё обиду, я слишком сильно её любила. Поэтому я все время плакала. Плакала оттого, что её больше нет, оттого, что мир стал совсем другим, оттого, что некому меня больше пожалеть.
Говорят, что удары и потрясения способствуют выработке характера. Зачем мне нужен характер? Рядом с мамой я была спокойна, что со мной ничего не случится. А теперь? Меня как домашний комнатный цветок высадили на открытый воздух и хотят, чтобы я цвела. А у меня нет сил для этого.
Дядя Саша Кузнецов приехал на следующий день после смерти мамы. Он зашел ко мне в комнату, сел на кровать.
- Ну как ты?
- Дядь Саш, мне очень плохо.
- Я тебя понимаю, солнышко. Нам всем сейчас очень плохо. Я кое-что тебе привез. – он достал маленькую книжечку.
- Что это?
- Это дневник твоей мамы. Возьми. Она начала писать его, когда ей было столько же лет, сколько тебе сейчас. Сказала, что если его кто-то будет читать, то только моя дочь. Я думаю тебе надо его посмотреть.
- Тут замок.
- Мы сможем его открыть, если ты захочешь, конечно.
- Я не знаю. Может там то, что она не хотела никому показывать?
- Может и так. Она называла его мое сердце. Не знаю, то ли из-за сердечка на обложке, то ли почему-то еще.
- По-моему, я знаю, как он открывается. – я достала ключ на цепочке, который всегда носила с собой. – мне было 4 года, когда мама отдала мне этот ключ и сказала: «Возьми его. Это ключ от моего сердца». Я тогда еще спросила, а как это «ключ от сердца?», а она ответила, что когда я вырасту то пойму. Вот теперь я поняла.
- Я оставлю тебя. Мне нужно поговорить с твоим папой.
- Хорошо дядь Саш.
Все то, что я знаю о своей маме, я прочитала из её дневника. Я узнала её совсем с другой стороны, я взглянула на события, происходящие с нами её глазами. Её мысли, переживания стали моими. Я как будто прожила её жизнь вместе с ней.
У каждого человека своя судьба. И все прекрасно понимают, что должны прожить свою жизнь достойно, чтобы не сделать лишних ошибок. Так вышло, что всю свою последующую жизнь я пыталась исправить чужие ошибки. Но об этом надо рассказать подробнее. Началось все с того момента, как Дядя Саша Кузнецов приехал к нам, на похороны мамы. Я тогда не понимала, но все родственники прекрасно знали, что смерть главы преступной группировки очень круто перевернет все дела. И эти перемены будут не в лучшую сторону. Особенно понимал это мой отец. Его мысли больше были заняты не похоронами мамы, а тем, что делать дальше. И, конечно же, он уже думал, кого можно поставить на её место. Про сына Кармен никто не знал, и если сейчас раскрывать эту тайну возникнет очень много проблем. Сам он уже не мог стать во главе. Других кандидатур у него не было. Как обычно, в сложной ситуации, на помощь пришел ангел-хранитель семьи Князевых – Саша Кузнецов.
- Ты Милену видел?
- Конечно видел, а что случилось?
- Да нет, я не о том. Я сегодня увидел её и чуть не упал.
- Что случилось то?
- Ничего не случилось. Успокойся.
- Я итак на взводе, а ты ещё пугаешь меня. Говори быстрее, что имеешь ввиду?
- Она на Кармен похожа, обратил внимание?
- Многие дочери похожи на своих матерей и что?
- Я не о том, что они просто похожи. У них поразительное сходство. Я когда в аэропорту её увидел, я подумал, что это Кармен.
- Не обращал внимания.
- Потому что ты знаешь, что это твоя дочь, ты к ней уже привык. А ведь никто больше не знает о её существовании.
- Ну и что?
- Князев, ты думал насчет того, кто встанет на место Кармен?
- Конечно думал. Ты что предлагаешь поставить Милену?
- Ты опять меня не до конца понял. Они похожи, как две капли воды. Только Милена моложе. Мы ничего не меняем, Кармен продолжает оставаться на своем месте. И все остается на своих местах. Понимаешь? Нет никаких перемен, нет опасности.
- Нет, Кузнецов, так не пойдет. Моя девочка слишком молода, чтобы угробить себя на этом поприще.
- Кармен было примерно столько же, когда она встала на твое место.
- У нас не получится.
- Почему? Никто не знает о существовании дочери у Кармен, это во-первых, во-вторых она как две капли воды похожа на мать и ,наконец, в-третьих – никто еще не знает о смерти Кармен. Можно сказать, что Кармен уехала делать пластическую операцию – это объяснит её молодость и долгое отсутствие и даст нам время подготовить Милену.
- Ты сумасшедший, Кузнецов! Мы не сможем подготовить Милену так, чтобы она стала Кармен.
- Я сделал её такой. Я с самого начала был с ней рядом, не забывай. Её характер я знаю, мы сможем. Подумай, сколько проблем решит этот ход.
- Я не знаю. И потом, мы не знаем, согласна ли Милена нам помочь.
- Она согласится. Помнишь, мы смогли Кармен уговорить? Сможем объяснить и твоей дочери, что это важно для нас.
- Я не знаю.
- Если хочешь, я сам поговорю с ней.
- Ты так печешься об этом деле, Саш, почему?
- А ты не печешься? По-моему, это дело стоит того, чтобы оперативно его решить. Речь идет о нашей безопасности. И если хочешь, моей семьи это тоже касается. Это единственно правильный выход из данной ситуации.

[Л@почка]

- Знаешь, я вчера говорил с Миленой. Она считает нас преступниками. Она так и сказала: «моя мать была преступником, как мне после этого жить?»
- На этот счет я уже кое-что придумал.
- Ну и что же?
- Я привез её дневник. Я думаю, после того, как Милена его прочитает, она поймет, что это не совсем так. Она вообще многое может понять из этого дневника. Мне кажется, даже не придется её долго уговаривать.
- А что в этом дневнике?
- Я не знаю.
- Так может там о том, что этот криминал исковеркал всю её жизнь и это ещё больше оттолкнет Милену от нас.
- Навряд ли. Посмотрим. Ты согласен с этой идеей?
- Да.
Вот так, за полчаса решилась моя дальнейшая судьба. Эти двое мужчин, главных мужчин в жизни моей мамы, всегда решали судьбу семьи. Моя судьба с легкой руки дяди Саши Кузнецова стала судьбой Кармен. Меня не было с самого рождения, обо мне никто не знал, теперь обо мне и не узнают. Я навсегда стану частью Кармен. Читая мамин дневник, я и не предполагала, что сама скоро стану Кармен. Как и говорил дядя Саша, долго уговаривать меня не пришлось. Слишком многое на меня навалилось в те дни, и я не смогла бы оценить всю важность того решения, которое принимала. Я не понимала серьезность предложения моего отца. Наверное, как и моя мама. Я думаю, в тот момент, когда она принимала решение встать на место папы, она также не отвечала за свои поступки.
Через неделю после похорон мамы началась моя «подготовка» к взрослой жизни. В течение шести недель из меня делали Кармен. Именно тогда я поняла, какие мы разные с мамой. Я никогда не знала маму такой: для меня она была самым безобидным человеком. Она пела мне колыбельные, готовила разные вкусности и ходила по дому с хвостиками и в мягких тапочках. А дядя Саша пытался сделать жесткую и непреклонную женщину, во что бы то не стало стоящую на своем. И неизвестно, кому было сложнее: мне или ему.
- Дядь Саш..
- Так, давай сразу договоримся: не называть меня дядей. Хорошо?
- Но…
- Никаких но. Привыкай. Зови меня Кузнецов или Саша. Никаких дядей.
- Я постараюсь. А как вас мама называла?
- Она в основном Кузнецов. Очень редко, когда по имени.
- Но разве это нормально?
- Да я и сам уже привык. Меня все так называют. Я иногда даже не откликаюсь на имя. Жена удивляется, а я привык уже. Давай продолжим. Посмотри на фотографии.
Мы смотрели различные фотографии, я должна была запоминать имена, фамилии и то, почему они связаны с моей мамой. Я начинала привыкать к тому, что меня называют Кармен, и даже стала откликаться на это имя.
- Что-то не так, Кармен?
- Все не так, дядь Саш.
- Мы уже говорили по поводу моего имени. Что происходит?
- Я просто очень устала.
- Если хочешь отдохнуть, иди.
- Я не о том. Я устала от всего этого. От ощущения того, что моя мама была преступницей, и я стану такой же.
- Твоя мама не была преступницей.
- А как назвать то, чем она занималась?
- Ты поймешь. Как только столкнешься с этим, сразу поймешь. Мы не совершаем преступления, мы наоборот, от них защищаем. Устанавливаем рамки, за которые нельзя выходить.
- Кому нельзя выходить?
- Всем. В том числе и нам самим. Если сравнивать с государством, мы законодательная система. Мы издаем законы: правила, которые должны выполнять все без исключения.
- А наказание?
- За наказанием следят другие. За нами тоже есть, кому следить. Это так называемые старейшины.
- Что дедушки с бородами до пола?
- Нет. Кстати, у твоей мамы была точно такая же реакция на это слово. Они не старые, просто долго находятся в этом деле и все знают. Если хочешь по-другому, то их можно назвать мудрецы.
- Значит, мудрецы главнее?
- Нет. А вообще-то, как посмотреть. Их нельзя как-то отделить. Они такие же как все, просто наделены большими полномочиями.
- Хорошо, допустим, здесь я разобралась. Теперь объясни мне, почему эта корона так важна для нас? Почему мы так хотим её удержать?
- Во-первых это семейное дело. Твой дедушка, Михаил Князев, можно сказать, основал систему в этом городе, твой отец продолжил её. Так вышло, что твоя мать вынуждена была встать на его место. Если выяснится, что она погибла, то начнется передел. Многие метят на это место. Не факт, что тот, кто сядет на место твоей матери благосклонно относиться к вам.
- Так что, значит, если корона достанется кому-то другому, нам грозит опасность?
- Не просто опасность - нас всех могут убить: и тебя, и твоего отца, братьев и даже меня.
- Но ведь это запрещено правилами!
- Запомни, что тот, кто во главе и устанавливает правила.
Я встала перед выбором: остаться маленьким ребенком, не знающим проблем и подвергнуть свою жизнь опасности или остаться в безопасности и взять на себя кучу обязательств. Я сделала выбор в пользу моей семьи. Выбор на благо всем. Пожертвовала личным покоем на благо безопасности моей семьи. Кажется, во все времена ценилось самопожертвование. Сейчас я глубоко сожалею о том, что сделала именно такой выбор. Моя жизнь, в отличие от жизни моей мамы не удалась. Даже разрушилась именно благодаря тому моему выбору. По крайней мере, я сейчас так считаю. Возможно, меня бы не было сейчас в живых, если бы я сделала другой выбор. В любом случае, проверить это сейчас нельзя. Возможно то, что моя жизнь не удалась это и есть моя судьба. Возможно, в определенном смысле она удалась, просто не устраивает меня такой, какая она есть. Да, жизнь странная штука.
- Дядь… Саш… а вы долго были знакомы с мамой?
- Достаточно долго.
- А ты знал её до того, как она познакомилась с папой?
- Я знал её еще совсем маленькой. Даже младше тебя. Она совсем ребенком была, когда мы познакомились. Просто мы жили рядом.
- А вы, то есть ты любил её?
- Конечно любил. Она до сих пор самый главный человек в моей жизни.
- А как же ваша жена?
- Это сложно, Кармен никогда не позволяла нашим отношениям заходить слишком далеко. Мы были только друзьями. Всегда.
- А это правда, что между вами существовала тайная связь?
- Чего?
- В смысле, связь. Такая связь, что ты все время чувствовал её состояние.
- Глупости! Просто иногда у меня было плохое предчувствие. Я просил её не делать то, что она собирается.
- А перед вылетом у тебя тоже было предчувствие?
- Да. Было какое-то неприятное ощущение, но я даже предположить не мог, что случится такое.
- И ты попросил её не лететь?
- Что ты! По-моему ничто не могло её остановить в тот момент. Она летела к своей дочери на день рождения.
- Я не смогу стать такой как она.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что мы с ней разные люди, как оказалось. Нельзя кардинально изменить человека.
- Это не так. Если постараться, и очень захотеть, то всегда можно достичь нужного результата.
- Извини, но, по-моему, я не очень этого хочу.
- Не надо извиняться. Исключи это слово из своего словаря. Кармен никогда не извинялась.
- Почему?
- Потому что ты всегда права.
- Как это?
- Обыкновенно. Ты в любом случае права. Умей отстаивать свою точку зрения.
- А если моя точка зрения изначально неправильная? Что и тогда тупо стоять на своем?
- А вот об этом надо думать заранее. Ты должна, ты просто обязана моментально оценивать ситуацию и вставать на правильную позицию. Если ты только в ходе разговора поняла, что твоя позиция неправильная, продолжай отстаивать свое мнение. Это называется точкой зрения.
- Хорошая позиция. Значит моя мать, кроме всего прочего еще и эгоистка!
- С чего ты взяла?
- Она во всем права, все ходят вокруг неё, все заняты только её делами. Она эгоистка!
- Это не только её дела. Все, что она делала, касается нас всех, поэтому то, что ты говоришь не совсем верно.
- Нет, я права. Это на самом деле так. А ты защищаешь ее, потому что ты любишь её!
- А ты?
- Что я?
- Ты же тоже любишь её. По крайней мере, я так думаю. Она ведь твоя мать.
- Да, я люблю свою мать. Но та, про которую ты мне говоришь – это не моя мать. Она никогда не была моей матерью! Моя мама совсем другая!
- Успокойся. Все будет хорошо. Не надо.
Я действительно окончательно запуталась в своей жизни. Все, что я могла делать тогда - это плакать. Плакать днями напролет. У меня на это было очень много причин. Но я сдерживалась. Я старалась. Старалась ради себя, ради папы, ради нашей семьи, которая переживала глубокий кризис. Вообщем, за те два месяца, которые мы с Кузнецовым провели в подготовке меня к выходу в роли Кармен, прошли очень успешно. Когда я вернулась к своим обязанностям (т.е. к обязанностям моей мамы), ни у кого не возникало сомнений, что я и есть та самая Кармен. Только помолодела очень. Чудеса пластической хирургии. Я привыкла быть хищницей и всегда нападать первой, я привыкла смотреть на мир с высоты большого жизненного опыта (не собственного, а чужого опыта, который я вызубрила, как в школе зубрят то, чего не понимают.). Я привыкла к имени Кармен, к тому, что мой отец – это муж, и к тому, что у меня (16-ити летней девчонки) есть сын. Наш младший брат – единственный, кто не мог понять, почему нет мамы и на её месте я.

[Л@почка]

16 лет опасный возраст. В любом случае. Дети всегда делают глупости, начиная с 16 лет. Вот и я, как все нормальные дети сделала глупость – я влюбилась. А что еще мне оставалось делать? Он был невообразимо красив: высокий брюнет с ярко-голубыми глазами, пухлыми губами и грустным взглядом. Я посмотрела в его глаза и мне сразу захотелось его пожалеть. С жалости начинается любовь. Настоящая любовь. И зря некоторые обижаются на то, что их жалеют. Жалость это хорошее чувство. Когда оно в меру. Но в моем положении (я формально была замужем) я не могла быть с ним. Я не могла даже позволять себе смотреть на него. Возможно именно из-за того, что с самого начала нас преследовали трудности я, и полюбила его на всю жизнь. Теперь я могу это сказать. Моя жизнь уже прошла, а я до сих пор помню его взгляд в первый день нашего знакомства. Первая любовь на всю жизнь – это не сказка (как любят повторять скептики), это реальность.
Мы познакомились случайно. Дима был другом моего брата. И как мой брат, учился заграницей. Но то, что они знакомы, я узнала позже. Я выходила из дома Ярослава, когда была у него в гостях и разговаривала по телефону.
- Нет, папа, я не могу сегодня.. я еще у Ярослава, мы только выезжаем. Папа, не надо! – я почувствовала сильный удар – чуть на пол не упала. Моя охрана среагировала тут же: они подхватили его, заломали руки за спину.
- Стоите! Прекратите! Вы не видите, что ли, мы просто столкнулись. Он не сделал мне ничего плохого. – они отпустили его.
- Вы в порядке? – спросила я . именно в этот момент наши глаза встретились.
- В полном. Извините. – он был немногословен, а я стояла и смотрела ему в след, пока один из охранников не нарушил мое остепенение.
- Ну мы идем? Вообще–то мы уже опаздываем.
- Да. Идем. А что стоите то? Быстрее, мы опаздываем!
Вот так одна случайная встреча меняет всю твою жизнь. А может вовсе и неслучайная? Все идет по заранее запланированному пути, и свернуть с него не возможно. Много встреч случается у нас в жизни: кого-то мы вообще не помним, кого-то изредка вспоминаем, а кого-то не забываем вообще. Каждый человек, которого мы встречаем на своем пути, играет какую-то роль в нашей жизни. Пусть иногда мы и не замечаем этой роли, но она все равно важна. В жизни нет ролей второго плана, все они первые и главные. Дима сыграл в моей жизни главную мужскую роль. Могла ли я думать об этом тогда, столкнувшись с ним при выходе из дома?
Сейчас я с уверенностью могу сказать, что безумно люблю Диму, я вообще не представляю своей жизни без него. Это чувство появилось сразу, как только я его увидела. Меня как будто стукнуло током: я не могла думать ни о чем, кроме него, у меня пробегали мурашки, когда я вспоминала его взгляд. Но тогда были и другие проблемы, которые не позволяли мне постоянно думать о новом знакомом.
Как и все знаменитые люди, моя семья была постоянно под прицелом фотокамер и пронырливых журналистов. Именно из-за одного из таких журналистов, который стремится показать людям всю правду, случилась неприятность.
Папа в ярости бегал по дому и размахивал утренней газетой:
- Кузнецов! Мне нужен Кузнецов, где он вообще находится?
Мы с Кузнецовым сидели в столовой.
- Папа, ну зачем ты так кричишь? Кузнецов со мной, как и положено начальнику охраны.
- Начальнику охраны необходимо сменить своих людей!
- Что ты кричишь, как на пожаре?- Кузнецов, как и я не понимал в чем дело.
- Вот! – папа кинул на стол газету. На первой странице большими буквами красовался заголовок «Глава преступной группировки не спит со своим мужем».
- И что? – я не понимала приступа его ярости. – Что в этом такого? Это всего лишь желтая пресса. Мало ли что они пишут. Я думаю, эта газета не стоит твоих диких воплей.
- Кузнецов, объясни хотя бы ты этой простушке, что может наделать эта статья!
- Я что-то тоже не совсем понимаю. Может, ты нас обоих просветишь?
- Кто-то один уже докопался до истины, найдутся и ещё желающие осветить наши взаимоотношения. А мы ведь действительно не спим вместе. Начнут выяснять причину нашего разлада, а что если кто-то сможет докопаться до истины? Что тогда будет? Подумайте сами.
- Ну кому какое дело до того, что пишут газеты? Ведь половины того, что они говорят неправда!- я не понимала серьезность ситуации.
- Он прав, Кармен. Все это может не очень хорошо отразиться на нашей тайне.
- Каким образом? Я не понимаю.
- Князь же объяснил: чем больше людей знают эту новость, тем больше попытаются узнать причину. Вдруг кто-то из них каким-то образом пойдет по правильному пути? Мы не можем рисковать. Надо думать, что делать.
- В первую очередь надо усилить охрану!
- Князь, охрана не поможет скрыть все. Эти журналисты способны на очень многое. Может уже сейчас сидят где-нибудь и записывают наш разговор.
- И что же мы будем делать? – на меня тоже напала паника.
- Мы подумает с твоим отцом, а ты иди, занимайся своими делами.
Конечно, эта статья никак не входила в наши планы. Возможно, она была на так уж страшна, как мы предполагали, но на всякий случай мы перестраховались. Мы оформили официальный развод. Все газеты просто разрывались от этой новости: самая крепкая пара криминального мира распалась. Мы даже дали интервью одной из газет, объяснив, что мы будем и дальше работать вместе, как партнеры по бизнесу, но держать развалившуюся семью мы уже не хотим. Я не хотела этого делать. Но мое мнение не учитывалось при выборе решения этой проблемы. А была ли вообще проблема? Подумаешь, какая-то захудалая газетенка распространяет слухи. И что? Из-за неё разрушилась моя семья. Брак моих родителей, самое святое, что есть в жизни каждого ребенка, распался. Глупо, конечно рассуждать об этом после смерти моей мамы, но тогда у меня было чувство, что надо мною надругались. Конечно, этот развод давал мне свободу, для того чтобы я смогла устроить свою личную жизнь. Но сейчас, оглядываясь назад, я вижу, что никакой личной жизни у меня не было. Я всю жизнь только и делала что жила делом семьи. И сейчас я с уверенностью могу сказать, что этот развод был не нужен. Пусть, я не была бы свободна, зато память моей мамы не была бы оскорбленной.
природе, уже темнело и заметно холодало. Дима сидел рядом, что-то увлеченно рассказывал, а я уже начинала дрожать от холода.
Но плохо или хорошо мы тогда поступили, уже ничего не исправишь. Именно с того момента началась моя личная жизнь. Я уже была влюблена, хотя даже не знала имени предмета моего обожания. Я даже не помнила его лица: только смутные очертания. Да и откуда мне помнить его лицо: я видела его всего один раз.
Мы встретились на дне рождении моего брата. Ярославу исполнялся 21 год, по этому случаю гуляла вся местная молодежь. Я тоже приехала, не могла пропустить его день рождения. Дима пришел со своей девушкой, но я не обращала на неё внимания. Я смотрела на него, как на божество. Знаете, как в фильмах показывают такие моменты: он идет, а вокруг его головы свечение, как нимб у ангелов. А это всего-навсего солнце светит мне в глаза. Я стояла и, открыв рот, наблюдала за ним.
- Веселишься? – Ярослав как всегда во время .
- А? Ну да, стараюсь. Кстати, поздравляю, мой подарок на столе, вместе со всеми.
- Какие подарки? Ты мой самый главный в жизни подарок!
- Да? Это пока у тебя девушки нет. – К нам подошел Дима.
- О, привет, что-то ты припозднился!
- Поздравляю.
- Спасибо! Ты с кем?
- Да так, одна из местных подружек.
- Хорошенькая эта твоя «одна из». Кстати, знакомься, моя сестра, Милена.
- Рад. – сказал он без особого энтузиазма пожал мне руку.
- Мне очень приятно. – сказала я, продолжая чуть ли не с восхищением на него смотреть.
- Отойдем поговорить?
- Конечно. Сестричка, ты тут веселись, а мы скоро подойдем, хорошо?
- Хорошо, идите. – я постаралась сказать это как можно более оптимистично, но по-моему это прозвучало довольно-таки жалостливо. Я осталась одна и, смотря им вслед, лелеяла свои воспоминания о чуть заметном рукопожатии. Как же важны для юных влюбленных девушек такие вот мелочи. Дима еле дотронулся до моей руки, а я уже сияла от счастья, думала о нашей следующей встрече и чуть ли не замуж за него собиралась.
После дня рождения я стала каждый вечер проводить в компании Ярослава. Благо, что Кузнецов дал мне небольшие каникулы, и я могла быть рядом с Димой. Ярослав не замечал или просто не показывал, что он замечает, как я смотрю на Диму. Мы никогда не разговаривали с братом на предмет наших возможных отношений с Димой, хотя всегда обсуждали такие вопросы. Тем временем я влилась в компанию и уже свободно общалась со всеми, включая Диму. Правда я боялась с ним открыто флиртовать, как делала это со всеми остальными, но зато я чаще всего смотрела на него и старалась быть как можно ближе, чтобы в удобный момент случайно до него дотронуться. Каждый раз, когда я дотрагивалась до него, он оборачивался и, увидев невинную улыбку, улыбался в ответ. Тогда я считала это особенным знаком: мы переглядывались тайком от всех, да ещё и улыбались друг другу. Это сейчас я понимаю, что улыбка не всегда означает влюбленность, иногда это просто ответная любезность.

[Л@почка]

Я была счастлива оттого, что могу видеть Диму каждый день. Я не находила себе места, если он не приходил или немного задерживался. Один раз я была в компании одна среди парней. И, надо сказать, все изрядно выпили. Мы сидели на природе, уже темнело и заметно холодало. Дима сидел рядом, что-то увлеченно рассказывал, а я уже начинала дрожать от холода.
- Ты что замерзла?
- Да, немного.
- Ничего себе немного! Ты же дрожишь, как осиновый лист. Надо было одеваться теплее. На вот, надень мою куртку.
- Спасибо.
- Выпей чего-нибудь, тебе сразу станет тепло.
- Она не пьет. – вмешался Ярослав.
- Я не пью.
- А сейчас надо, а то ты совсем замерзнешь. Выпей, совсем немножко. – сам он уже достаточно много выпил, но это не отражалась на его поведении: он вел себя как обычно.
- Дима я не хочу.
- Ну ради меня, выпей глоточек. – он сказал это в шутку и даже посмеялся, но я решилась и одним махом выпила весь стакан. Внутри у меня все горело, голова тут же поплыла и действительно, стало теплее.
- У тебя руки как ледышки, дай я их погрею. – он взял мои ладошки и стал на них дышать. Пока он разогревал руки, он смотрел мне прямо в глаза, и от этого у меня еще сильнее закружилась голова. Потом он положил мои руки к себе на колени и продолжал что-то рассказывать. Время от времени он отпускал мои руки, чтобы жестами что-то объяснить. Мне было неудобно, что мои руки лежали у него на коленях, и я убирала их. Но, когда он заканчивал жестикулировать, он тут же брал мои руки обратно. Это был самый счастливый вечер в моей жизни. Но он ещё не закончился.
- Уже поздно, может, собираться начнем? – Дима, похоже, был единственным, кому не терпелось поехать домой.
- Ты что, такой вечер, а ты собираться. – Ярослав не хотел никуда ехать, как и все остальные.
- Тогда всем счастливо. Мне завтра рано вставать. – он начал подниматься и мои руки выскользнули из его рук. Это получилось так неожиданно, что я испугалась.
- Я с тобой! – я почти кричала. Все обернулись и смотрели на меня. Я попыталась поправить положение. – То есть, я тоже поеду домой, очень замерзла. Подвезешь меня?
- Конечно. Поехали.
По дороге домой я заснула. То ли от выпитого, то ли от тепла меня просто унесло в сон. Я не помню дорогу домой, но зато помню в мельчайших подробностях до сих пор, что было после.
Дима не повез меня домой. То ли он увидел, что я заснула, и не хотел возиться с дверью Ярослава, то ли он вовсе не хотел вести меня домой. Мы никогда не говорили об этом, поэтому я не знаю, почему тогда он повез меня к себе.
Я проснулась, когда мы остановились и Дима вышел. Я не стала открывать глаза, когда он подошел к моей двери и открыл её. Дима завернул меня в плед и понес домой. Дверь уже была открыта, он донес меня до кровати и бережно уложил. Потом сел рядом и около десяти минут просто смотрел на меня. А может и не смотрел вовсе, я не видела, так как вообще боялась пошевелиться. Потом он вышел. Его долго не было, и я уже испугалась даже, что он больше не вернется. Но он вернулся, сел на кровать и чуть дотронулся губами до моих губ. Я не выдержала и открыла глаза: он смотрел на меня.
- Ты прям как спящая красавица. Я только дотронулся до тебя, а ты уже проснулась. Я сейчас уйду, просто зашел тебе спокойной ночи пожелать.
Я не могла просто попросить его остаться, поэтому не нашла ничего лучше, чем сказать:
- Я замерзла.
- Тебе холодно? Сейчас я принесу тебе еще одеяло.
- Хорошо.
Он вернулся с одеялом, накрыл меня, как это всегда делают мамы: подоткнул со всех сторон.
- Так лучше?
- Пока нет.
Было видно, что мы оба не хотим, чтобы он уходил. Но мы не могли сказать этого вслух. Поэтому мы молча смотрели друг на друга.
- Ну что, стало теплее? – Дима первым нарушил молчание.
- Немножко, но все равно еще холодно.
Тогда он лег рядом, обнял меня и сказал : «Спи мое солнышко, я тебя согрею». Он назвал меня солнышком, и этого было достаточно, чтобы все мои страхи пропали. Он был первым моим мужчиной, но я побоялась ему это сказать. Мне не было хорошо, но мне было достаточно того, что первую свою ночь с мужчиной я провела с любимым человеком.
Наутро я проснулась одна. Его нигде не было, квартира была пустой. Я оделась и ушла, захлопнув дверь. Я шла по улице и сияла счастьем, просто светилась изнутри. Я думала что вот, теперь все пойдет по-другому, я буду его девушкой, и мы будем счастливы вместе. Такое приподнятое настроение продолжалось до вечера. Вечером я ждала, что он придет: мы собирались как обычно, всей компанией. Но его не было, и кто-то сказал что он, наверное, с очередной девушкой развлекается. Я не приняла это близко к сердцу, искала ему всяческие оправдания: он мог задержаться на работе, его могли вызвать по срочным делам, в конце концов, он просто устал. Мы увидимся завтра, и тогда все узнают, что теперь я его девушка, и он не будет больше развлекаться с другими. Но, ни завтра не послезавтра он не пришел. Через три дня, вместе с Кузнецовым я уехала домой, оставив мечты о Диме. Мне было ужасно плохо: Я не могла никак связаться с ним, чтобы понять, что произошло, почему он так поступил, чтобы поговорить с ним, чтобы сказать ему, в конце концов, как сильно я его люблю!
Я никому не рассказывала про Диму. Возможно, никто бы и не узнал о нем, если бы я не была беременна. В одно не совсем прекрасное утро я сделала тест, а потом сходила к врачу. Когда мои сомнения подтвердились, я была вынуждена рассказать все Кузнецову, потому что не было смысла от него скрывать, он все равно бы узнал.
- Саш, мне надо поговорить с тобой.
- Что-то случилось?
- Нет. То есть да, случилось, но это касается только меня и не затрагивает наших дел.
- Что произошло?
- Я беременна.
- Что?
- Ты слышал и прекрасно понял, что я сказала.
- Но как? Когда ты узнала?
- Вчера я была у врача.
- Но.. извини за вопрос: кто отец ребенка и когда ты успела забеременеть?
- А ты считал, что можешь проконтролировать каждый мой шаг? Я многое успеваю сделать, когда ты отворачиваешься на пять минут. А об отце ребенка больше не спрашивай.
- Это почему не спрашивать? Кто он?
- Это не важно. Его никогда не будет в моей жизни.
- Ещё один вопрос: ты собираешься рожать?
- Кузнецов, а вот это глупый вопрос, если бы я не хотела ребенка, не было бы смысла тебе об этом говорить. Что ты скажешь по этому поводу.
- Кармен, ты взрослая женщина…
- Нет, ты ошибаешься, я не взрослая, мне всего 17, я…
- Ты взрослая женщина и имеешь право сама решать, родить тебе ребенка или нет, я не вправе тебе это запрещать. И если ты решишь родить, то мы будем очень счастливы, потому что ребенок это всегда хорошо.
- Спасибо, спасибо за то, что поддержал меня.
- Я по доброте душевной. Но отцу ты скажешь все сама, Я не собираюсь тебя выгораживать.
И разговор с отцом, и моя беременность прошли безо всяких осложнений. Я родила девочку. Безумно красивую девочку с голубыми глазами и светлыми кудрявыми волосами. Я назвала её Алиса. Я родила в 17 лет, как и моя мама. Правда, с той разницей, что у моей мамы был любящий муж. Я не держала на Диму злобы. Я просто не могла на него злиться: я его любила. Я придумывала ему многочисленные оправдания и все время ждала, что вот, вдруг, он появится и скажет «я люблю тебя, покажи мне мою дочь». Я даже чувствовала себя виноватой, в том, что он не знает о существовании ребенка. И только иногда, я плакала по ночам, понимая, что мы никогда не будем вместе, и что я была очередной из его девушек, которых он забывал сразу после расставания.
Когда мне исполнилось 20 лет, Алиса уже была взрослым ребенком. Я решила, что не хочу больше заниматься делами семьи. Тем более, что уже ни у кого не вызывало сомнений, что именно я и есть настоящая Кармен. Вместе с отцом и Кузнецовым, мы решили, что надо рассказывать о старшем сыне Кармен и ставить его во главе всех дел. Ярослав уже закончил учиться и знал наш план. И тогда мы решили раскрыть тайну, которую хранили всю свою жизнь. Совет старейшин уже давно не собирался по поводу смены руководителя и новость, которую и принесла, оказалась шокирующей.
- Во главе теперь будет стоять вот этот человек. Его имя Ярослав.
- Ты снимаешь с себя обязанности, Кармен?
- Я передаю свои обязанности.
- По правилам ты можешь передавать обязанности только близким родственникам. В противном случае ты должна снимать с себя обязанности и полностью отходить от дел вместе со своей командой. Мы сами решим, кто будет главой.
- Я отлично знаю правила, поэтому я именно передаю свои обязанности. Это мой сын.
- Сын? Этого не может быть! У тебя единственный сын, насколько мы знаем, и он еще не имеет права вставать во главе, пока не достигнет 20 летнего возраста.
- Ярослав мой старший сын. Сейчас ему 24 года и он имеет полное право.
- Откуда он взялся, этот твой старший сын? У тебя не было больше детей. Усыновленные дети не имеют права наследования.
- Он родной ребенок и если надо мы можем сделать анализ ДНК. А откуда он взялся и где был все это время это моё личное дело и я не обязана вам рассказывать.
Можно сказать, что этой своей речью я отстаивала свое право на свободу, на жизнь, которой у меня не было с тех пор, как умерла моя мама.
- Кармен, ты молодец. – Как всегда похвалил Кузнецов.
- Даже я тебе поверил. – Ярослав не мог не шутить.
- Теперь дело за малым: надо пройти тест, и можно приступать к своим прямым обязанностям. Ты, Ярослав, теперь полноправный член семьи Князевых.
- И только об этом я и мечтал всю свою сознательную жизнь: чтобы меня вырвали из лап суровой свободы и заставили работать.
- Ярослав, прекрати! Можно хоть иногда быть серьезным? – у меня было не лучшее настроение.
- Хорошо, хорошо. Я сдаюсь, так как у нас в семье матриархат. Женщины испокон веков командовали мужчинами. Но подожди, настанет и мой черед!
- Ярослав! – я не выдержала и рассмеялась. Невозможно было серьезно с ним разговаривать.

[Л@почка]

Все шло даже более чем хорошо. Я собиралась заняться воспитанием своей дочурки, Ярослав вставал на мое место. И это правильно мужским делом должен заниматься мужчина. Коронование Ярослава должно было пройти очень помпезно: пригласили абсолютно всех. Это было большое событие не только для нашей семьи, но и для всех криминальных семей, претендующих на корону. Мы собирались ехать, как вдруг забежал один из охранников.
- Только что звонили…
- Не кричи! Что произошло, что ты ворвался как ураган?
- Только что позвонили из сопровождающей машины Ярослава. Его машину взорвали, сам Ярослав и двое охранников погибли, еще одного увезли в реанимацию.
У меня в глазах тут же потемнело, последнее, что я помню - белый потолок. Очнулась я от резкого запаха нашатыря. Кузнецов стоял надо мной и держал мою голову.
- Кармен! Кармен, очнись. Ты слышишь меня?
- Слышу.
- Ты в порядке?
- Нет.
- Ты ударилась чем-то? У тебя что-то болит?
- Лучше бы я чем-нибудь ударилась. – слезы сами собой потекли.
- Кармен, успокойся.
- Кто это сделал? Что за подонки?
- Мы пока…
- А где папа? С ним что? Вы ему уже сказали?
- Князева отвезли в больницу, у него случился приступ.
- О боже!
Я села на стул и пыталась привести в порядок свои мысли. Самое ужасное, что в этот момент я думала не о смерти брата, а о том, что мне придется остаться, что все планы на спокойную жизнь разрушились. Я испугалась своих мыслей и поняла, что я стала такой же эгоистичной, как моя мать. Мой эгоизм перерос все мыслимые пределы. Я осознала, что мне придется продолжать то, чем я занималась. Как бы я не презирала свое занятие, мне придется дальше трудиться на благо нашей семьи. Теперь у меня больше ответственности, чем когда бы то ни было – у меня есть ребенок. Я единственная, кто может её защитить. Я взяла себя в руки в очередной раз.
Как ни странно, убийц Ярослава нашли очень быстро: еще до похорон. Конечно, это были только исполнители, до заказчиков добраться невозможно. Но они получили сполна и не смогут больше никому принести вреда.
Вместо помпезной коронации, на которую все собирались, состоялись пышные похороны. Страшно, когда умирают люди. Когда умирают такие молодые и энергичные люди, как Ярослав это страшнее всего. Абсолютно все люди на похоронах плакали. Дима тоже приехал. Но мне было не до него, горе затмило мою любовь к нему. Мы встретились взглядами на кладбище, он подошел. Обнял меня, просто, без слов. Я пыталась сдерживаться, но все-таки расплакалась. Он сказал только пару слов что-то вроде: «он был хорошим другом. Тебе надо поплакать, не сдерживай слезы.» У меня не было ни времени, ни желания рассказывать ему о нашей дочери. На следующий день он уехал, у него были свои заботы.
Даже через несколько дней я не могла сосредоточиться на делах. Я просто не могла думать больше ни о чем: жизнь забрала у меня двух самых людей и я не понимала, за что мне эти страдания. Мои размышления прервал Кузнецов.
- Кармен, можно минуту твоего внимания?
- Конечно, заходи. Что-то случилось? Что-то с папой?
- Нет, с Князем все нормально. Его скоро выпишут, я уже звонил в больницу. Ко мне пришла девушка. Я думаю, она встречалась с Ярославом. Она принесла кое-какие его вещи, но дело не в этом. Она беременна.
- Это ребенок Ярослава?
- Я не знаю. Я не спрашивал её ни о чем. Я подумал, может, вы поговорите и ты спросишь её обо всем.
- Как мне с ней связаться?
- Она сейчас здесь, у меня в приемной. Я подумал, что тебе все же надо отвлечься.
- Да, хорошо. Зови её сюда. Как её зовут?
- Аня.
Мне действительно надо было хоть с кем-то поговорить. Я совсем одичала в этом кабинете. Я подумала, что еще один человек, который любил Ярослава, будет кстати и нам найдется о чем поговорить.
- Здрасьте.
- Добрый день. Аня, по-моему? Можно я сразу на «ты», чтобы была неофициальная беседа?
- Да, конечно. О чем вы хотели поговорить?
- Ну вообще-то я просто хотела пообщаться, поговорить о Ярославе. Расскажи мне о ваших отношениях. Я никогда не видела вас вместе. Вы давно встречались?
- Мы не встречались. Не было никаких отношений. Он давно ухаживал за мной, но понимаете, он не совсем в моем вкусе, поэтому я пресекла все его начинания. Вы не думайте, мы не были вместе.
- Но как же? Я думала… а ребенок? Ребенок, которого ты носишь он от него?
- Да, ребенок Ярослава, но я не собираюсь рожать.
- Как это? Ты собираешься избавиться от него?
- Понимаете, сейчас сложно растить ребенка одной.
- Мы поможем, у тебя не будет потребности в деньгах.
- Дело даже не в деньгах. Этот ребенок не от любимого человека, я никогда не любила Ярослава. Я просто не хочу, чтобы он появился на свет.
Я была ошарашена. Я думала встретить человека, который любит моего брата. Я подумала, что родится этот ребенок, и он будет хоть каким-то образом напоминать нам о Ярославе и сгладит боль от нашей потери. Но я наткнулась на стену лицемерия и безразличия к моему брату. Я просто не знала, что делать дальше.
- Послушайте, я просто не понимаю. Зачем тогда вы пришли? – от неожиданности я даже перешла на «вы».
- Я просто принесла его вещи. Я не собиралась вам ничего говорить. Но ведь вы спросили, и я просто ответила.
- Постойте, я ничего не понимаю. Кузнецов! – я звала Сашу, потому что он всегда знал ответы на мои вопросы.
- Что?
- Девушка, то есть …Аня не собирается рожать ребенка.
- Почему?
- Он просто… ей не нужен.
- Кармен, всегда есть выход. Послушай, сейчас просто успокойся. – моё состояние было на грани обморока. – Водички хочешь? Я сейчас попрошу?
- Водички? Да, пожалуй.
- А мы сейчас все вместе поговорим и все решим. Правильно? Итак, Аня вы не хотите этого ребенка?
- Да, это так. Я не хочу портить себе жизнь.
- Понимаете, этот ребенок, которого вы носите, очень значим для нашей семьи. Мы очень дорожим памятью о Ярославе. Я думаю, мы сможем прийти к правильному решению. То, что вы собираетесь сделать, очень вредно для вас самой, поэтому я предлагаю вам родить. Но этот ребенок не будет вашим, мы усыновим его прямо в роддоме, после того, как вы официально от него откажитесь. Каждый останется при своем. Как говорится, и волки сыты и овцы целы. Вы можете подумать над нашим предложением. В течение трех дней я вам позвоню, чтобы узнать ваше решение. Я думаю, оно будет правильным. А пока, разрешите, я провожу вас. Вы живете далеко? Я дам вам шофера, чтобы он довез вас до вашего дома. Или куда пожелаете.
Пока Кузнецов провожал Аню, я пыталась осмыслить то, что он только что говорил. Конечно же, это было самым венным решением. Как же я сразу не могла подумать об этом. Кузнецов вернулся.
- Я думаю, она согласиться. Для полной уверенности можно пообещать ей денег.
- Как ты додумался до этого? Мне бы такое и в голову не пришло.
- Я надеюсь, ты не против такого решения проблемы. Я просто немного пораскинул мозгами.
- Что бы я делала без тебя? Ты просто гений! Я так рада. Наконец-то хорошая новость. У нас будет ребенок.
Аня согласилась на наше предложение. Она выносила нам ребенка. Родилась прекрасная девочка, очень похожая на Ярослава. Я была безумно счастлива. Конечно, нам пришлось решать некоторые проблемы: оказалась, что усыновлять можно только через три месяца после родов. К тому же, мне, как матери-одиночки было бы сложно добиться разрешения на усыновление, тем более с моей репутацией. Поэтому Кузнецов решил проблему немного по-другому. Мы оформили ребенка на меня, а Аня была всего лишь суррогатной матерью. Так что через три дня мы уже имели право забирать девочку из роддома. К тому же она была записана как родная, а не усыновленная дочь. Как и у Алисы, я записала в графе «отец» Димино имя.
Мы назвали девочку Камиллой, и наш дом вновь наполнился радостью, детским смехом и оптимизмом.
Я снова начала думать о Диме. Я вспоминала его объятья на похоронах и думала, что он все-таки любит меня, просто не сложилась наша судьба. Но когда-нибудь мы все же будем вместе. Я просто была в этом уверенна. А пока я была занята хлопотами о моей еще одной дочке.

[Л@почка]

Незаметно пролетели еще два года. Камилла подросла, её отдали в детский сад, Алиса стала совсем взрослой и скоро собиралась в школу. Я безумно хотела видеть Диму. Причем видеть каждый день и каждый час. Видеть его в качестве моего мужа, отца моих детей. Я много раз представляла себе нашу встречу, планировала, что хочу ему сказать, но не сказала ни единого слова из того, что хотела, когда мы, наконец, встретились.
Мы ведь ни разу не говорили, после единственной ночи, которая у нас была. А встретились так, как будто встречаемся каждый день. Я стояла на улице, ждала свою машину. Хотя Кузнецов много раз уже ругал меня за то, что я без охраны стою у всех на виду, я не могла отказать себе в удовольствии подышать свежим воздухом. Он подошел и тронул меня за руку.
- Привет.
Дима сказал это так, как будто не было этих шести лет, в течение которых мы почти не виделись.
- Привет. (По-моему мой голос задрожал от неожиданности)
- Ты меня узнаешь?
- Конечно. (Глупый вопрос, я бы узнала тебя в любом случае. Я не решилась сказать эти слова вслух.) Как жизнь?
- Хорошо. Как ты?
- Все нормально.
- Я хотел сказать….
- Что?
Подъехал Кузнецов и с обеспокоенным видом подошел ко мне, взял за руку.
- Все в порядке?
- Да, Саш я в норме, мне нужно поговорить.
- Мы опаздываем.
- Я сейчас. (Кузнецов явно не хотел оставлять меня наедине с Димой). Мне нужно идти. Увидимся еще.
Я собралась уходить, Дима окрикнул «Милена!». Я остановилась. Первый раз за несколько лет кто-то назвал меня по имени. Я оглянулась.
- Может, поужинаем?
- Да, конечно. (я уже почти села в машину. Он подбежал, задержал дверь)
- Постой, оставь свой телефон, я позвоню.
Я вынула из сумочки телефон, отдала ему со словами «Я сама тебе позвоню», закрыла дверь машины и мы уехали.
- Кто это? (Кузнецова всегда интересовали все подробности.)
- Не важно.
- Не важно? Ты оставляешь свой телефон случайному человеку, которого я даже не знаю, обещаешь позвонить и говоришь что это не важно. Все, что связано с тобой важно, запомни.
- Я это помню каждый день! Это мое личное дело. Могу я иметь личные дела, которые тебя не касаются? Он не случайный человек!
- Да что с тобой? Настроение плохое? Почему я не могу этого знать. По-моему, ты доверяла мне всегда.
- Все, Кузнецов. Это просто не твое дело. Закончили.
- Как скажешь.
Мне было неприятно это говорить, но я нисколько не хотела рассказывать Кузнецову ничего про Диму. Я не хотела грубить, слова сами собой появлялись. Просто я не могла придти в себя после очень короткого, но очень важного для меня разговора. Я не могла поверить, что я решилась оставить ему свой телефон. Я боялась, что он не спросит его. Он спросил, он хочет со мной встретиться, мы поговорим и все выясним.
В этот же вечер я позвонила. Я боялась слышать его голос в трубке, я понимала, что не смогу ничего ему сказать. Мысли все перепутались, я даже не знала, с чего начну разговор.
- Да.
Я молчала. Молчала просто потому, что все мои заготовленные фразы приветствия вылетели из головы.
- Милена, это ты?
- Никто не называл меня по имени уже долгое время.
- Как же тебя называть?
- Мне очень нравится, когда ты так меня называешь. Просто долгое время я просто не слышала, как звучит мое собственное имя.
- Ты не была такой странной. Неужели ты изменилась?
- Прошло много времени.
- Да? Сколько мы не виделись?
- Вечность. Мне нужно очень многое тебе сказать. Нам надо встретиться.
- Мое предложение поужинать еще в силе. Когда ты будешь свободна? Я слышал, ты сейчас очень занята.
- Нет, я не занята, давай поужинаем сегодня. Я подъеду за тобой, только скажи куда.
Мы разговаривали, а я просто с ума сходила от счастья. Я слышала его голос, я говорила с ним. Я понимала, что теперь закончатся все несчастья, которые преследуют нашу семью, потому что все начинает налаживаться.
Мы договорились встретиться и поужинать. Вечером я взяла у Кузнецова машину и сама поехала к дому, где жил Дима. Он уже стоял около подъезда.
- Я боялся, что ты не приедешь.
- Я же обещала. Я всегда сдерживаю свои обещания. Часть моей работы.
- Давай сегодня не будем о работе.
- Конечно не будем. Нам и без этого, я думаю, есть о чем поговорить. Ну что, поехали?
- Поехали. Ты действительно очень изменилась. Повзрослела что ли? Я тебя совсем не узнаю.
- Ты меня не очень хорошо знал, но ты действительно прав, я повзрослела. Как я и говорила, прошло достаточно много времени, для того, чтобы я успела повзрослеть.
- Ты замужем?
- Нет. Не сложилось как то. Подходящей кандидатуры не было, да и времени, чтобы искать эту кандидатуру тоже не было.
- А я был женат. Правда мы развелись. Не сложилось, как говориться. Но я ни сколько не жалею, мы были совершенно разными людьми.
- Есть дети?
- Нет. И слава богу. Я сейчас понимаю, что не дорос до того возраста, когда могу иметь детей.
Эти слова насторожили меня. Я и сама не знала Диму на столько, чтобы говорить, что он стал бы замечательным отцом. В тот момент я задумалась: ведь я совсем его не знала. Ни с какой стороны, ни с хорошей, ни с плохой. Я совершенно не знала его. Я все эти годы любила тот образ, который сама себе создала. Я испугалась. Испугалась того, что настоящий Дима не сможет соответствовать той планке, которую я ему задала. Я действительно все эти годы боготворила его, создала из него некий идеал, а он ведь обыкновенный человек, и у него, как и у всех, есть свои недостатки!
В тот вечер, который мы провели в ресторане, я не смогла ему рассказать о его дочери. Я боялась спугнуть его этой неожиданной новостью. Я решила, что необходимо подготовить его, прежде чем рассказать ему о Алисе. К тому же он не спрашивал меня, есть ли у меня дети.
Мы уже собирались домой и, так как изрядно выпили вина, я решила ехать домой на такси. В такси мы снова разговорились.
- Я все время ломал голову над тем, почему ты ушла.
- Я ушла? Когда?
- В нашу первую ночь. Утром, когда я пришел, тебя уже не было дома.
- А я ломала голову, почему ты не появлялся остальные три дня, пока я была у вас в гостях.
- Ну тогда мы квиты.
- Можно сказать и так. А все-таки, почему ты больше не появлялся? Ты меня избегал?
- Глупость. Я не собирался тебя избегать. Просто у меня были срочные дела.
- С той блондинкой, которая «одна из»?
- Ты ревнуешь?
- Я спрашиваю. Мне просто интересно.
- Даже если с ней, что из этого?
- Хотелось бы думать по-другому.
- Я думаю, мы должны об этом поговорить, причем поговорить прямо сейчас. Поехали ко мне.
Я не могла ему оказать. Я не могла отказать ему ни при каком случае. Я просто слишком любила его, чтобы отказывать. Мы приехали в тот же дом, где шесть лет назад я была безумно счастлива. Квартира нисколько не изменилась с того времени. У меня появилось такое чувство, что я никогда не уезжала отсюда, что не было того времени, которое я жила без Димы. Все произошло даже лучше, чем я ожидала. Он был до безумия нежен, от одного его касания мурашки бежали по всему телу, от поцелуев закрывались глаза. Наверное, так и должно быть, а я просто не привыкла к этому. Ведь Дима был единственным мужчиной, который ко мне прикасался. Я просто не могла знать, как это бывает. Сейчас я думаю, что с любым другим мужчиной мне было бы так же хорошо. А может и нет.
- Ты ведь никуда не уйдешь сегодня?
- Мне нужно домой, я не могу оставаться на всю ночь.
- Ты ведь взрослая женщина, можешь решать, когда тебе ночевать дома, а когда нет.
- Именно поэтому мне нужно сейчас уехать. Я должна.
Я уехала. Уехала, с ощущением счастья, с ощущением того, что вот, начинается моя белая полоса, мы будем жить. Жить все вместе. Но дома меня ждали озлобленные папа и Кузнецов.
- Ты где была? – папа накинулся на меня, как разъяренный зверь.
- Какая разница?
- Ты пьяная?
- Не твое дело!
- Не смей так разговаривать со мной! Я все еще твой отец!
- Я все еще помню кто ты, но это не твое дело!
- Да кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать! – он схватил меня за волосы, я даже опомниться не успела, он уже тащил меня в ванную.
- Пусти! Отпусти меня! Ты не имеешь права со мной так обращаться!
- Я тебе покажу, как с тобой надо обращаться! Кем ты себя возомнила? – я ворвалась из его рук.
- Я – Кармен! Ты никогда больше не посмеешь меня трогать руками! Ты меня понял?
- Ты стала такой же, как твоя мать! Взбалмошная идиотка!
- Ты сам этого хотел! Ты меня такой сделал, ты испортил мне всю мою жизнь! – я схватила сумку и побежала к выходу. Там меня перехватил Кузнецов.
- Успокойся! Успокойся! Куда ты собралась? На дворе ночь! Я никуда тебя не пущу!
- Отпусти! Я не собираюсь больше тебя слушать! Ты мне не указ! Я делаю все, что хочу!
- Никто тебе не запрещает этого делать, просто могла бы предупреждать, чтобы мы не волновались!
- Я всю жизнь нахожусь под вашим контролем! Я могу заняться личной жизнью? Или мне у вас разрешения спрашивать нужно? Я только и слышу все время: Кармен ты должна, Кармен ты не можешь! Все! Мне надоело! Меня зовут Милена, я хочу, чтобы меня называли так! – я вырвалась из рук Кузнецова и выбежала из дома. Кузнецов что-то закричал охранникам, но когда я приблизилась к воротам, никто даже не посмел до меня дотронуться. Я выбежала на улицу и поймала первую попавшуюся машину. Села в неё и поехала. Внутри салона я почувствовала, как бешено бьется мое сердце и кружится голова. Все-таки я слишком много выпила сегодня.

[Л@почка]

Я подумала, что не знаю, куда хочу поехать. Я не хотела возвращаться к Диме, не хотела портить впечатление от проведенного вместе времени. Я доехала в какой-то район, попросила остановить. Расплатилась с таксистом и вышла из машины. На улице дул резкий холодный ветер. Я поплотнее закуталась в пальто и подумала, что неплохо бы сейчас выпить кофе. И для того, чтобы погреться, и для того чтобы хоть немного протрезветь. Я подумала, что сейчас главное найти в этом месте кафе, которое работает до такого позднего времени и сесть за уютный столик с чашечкой горячего кофе.
- Девушка!
Я вздрогнула. Слишком резкий голос, ворвался в мои мысли как холодный ветер. Я обернулась. Какая-то толпа приближалась ко мне. В какой-то момент я испугалась, и начала судорожно вспоминать, есть ли в моей сумочке газовый баллончик. Потом посмеялась над этой глупой мыслью: со мной рядом всегда был Кузнецов, зачем мне газовый баллончик? Я повернулась и ускорила шаг.
- Девушка, постойте!
Я не собиралась останавливаться. Голова потихоньку начала проясняться и я уже отчетливо понимала, чем может окончиться для меня сегодняшняя ссора с Кузнецовым и папой. Я ускорила шаг, почти перешла на бег.
- Девушка, не бегите!
Я уже бежала со всех сил, мне даже не мешал ветер, который, казалось, специально дует еще сильнее. Завернув в какой-то переулок, я остановилась перевести дыхание. Через несколько секунд мимо пробежало несколько парней. Я прислонилась к стене, старалась не дышать, чтобы меня не заметили. Я слышала их голоса совсем недалеко.
- Где она?
- Я откуда знаю? Я не заметил.
- Ладно, пошли отсюда. Что-то сегодня не везет.
Я вздохнула. Опьянение совершенно улетучилось и сейчас мое сердце билось скорее от страха, чем от пробежки. Я села на корточки, опустила голову.
- Отдыхаем?
Я вскочила. Передо мной стоял неизвестный мужчина.
- Ты то мне и нужна.
- Не подходите ко мне! А не то…
- Что? Что ты мне можешь сделать? Ты совершенно беззащитна, когда одна, Кармен.
- Вы знаете меня? Откуда? Кто вы такой?
- Слишком много лишних вопросов.
Он стал подходить ко мне, я медленно пятилась назад. Я наткнулась на какой-то камень, спотыкнулась и чуть не упала. Но удержалась на ногах. Он почти загнал меня в угол, тут я услышала, как кто-то зовет меня.
- Кармен!
Я узнала голос Кузнецова, успела крикнуть в ответ, но незнакомец подбежал ко мне, схватил за руку и ударил. Я успела подставить плечо, но мой обидчик не промахнулся и ударил в живот, чуть ниже ребер, я почувствовала резкую боль. Я посмотрела в глаза своему обидчику и увидела лютую ненависть. Мне стало до ужаса страшно. В глазах потемнело, от боли хотелось кричать, но сил не было. Я упала на асфальт, он отпустил мою руку и ушел не торопясь. Я смотрела наверх, видела звезды, но в глазах уже совершенно потемнело. Последнее, что я видела, Кузнецов, который подбежал ко мне и начал поднимать. Потом – темнота. Темнота, пустота и неизбежность.
Очнулась я уже в больнице. Единственное, что я слышала – пищащие аппараты. Потом я увидела Кузнецова в белом халате, разговаривающего с медсестрой. Я попыталась пошевелиться, но адская боль заставила лежать на месте. Кузнецов обернулся и стал улыбаться. Подошел ко мне, взял за руку.
- Ты как?
- А как ты думаешь?
- Ну выглядишь совсем неплохо.
- Спасибо. Неплохо для больной?
- Точно. Совсем даже неплохо для больной, которая пролежала в реанимации три дня.
- Я была без сознания?
- Ты не только была без сознания, но и напугала всех нас до смерти.
- Где Дима?
- Кто это – Дима? Твой таинственный знакомый?
- Значит, он не приходил?
- Кармен, я даже не понимаю, о ком ты говоришь. Я не знаю, кто такой Дима. Последнее время ты не посвящаешь меня в свои тайны. Ты как себя чувствуешь? Сильно болит?
- Нет, все нормально. А где мой телефон?
- Я не знаю, наверное, где-нибудь у врачей. Они все отдают при выписке.
- Мне срочно нужен телефон!
- Кармен, не волнуйся, я сейчас пойду, спрошу.
Внезапно я поняла, что даже не знаю телефона Димы. Более того, я не знаю точного адреса его дома. Я не знаю о нем абсолютно ничего. Кузнецов принес телефон.
- Я нашел, возьми.
- Не надо.
- Да что с тобой? Я тебя не понимаю! Может, расскажешь мне, кто такой Дима?
- Дима это отец Алисы.
- Что?
- Что слышал. Это отец Алисы. А сейчас получается, что я опять потеряла его.
- Ты никогда не говорила мне.
- Я не всегда говорила тебе все, что со мной случалось. Я просто хочу иметь личную жизнь. Но у меня уже второй раз ничего не получается.
- Послушай, ты имеешь право на личную жизнь. Я никогда не отказывал тебе в этом. Просто я должен знать, что происходит, хотя бы вкратце. Тогда можно избежать многих проблем. Я мог бы помочь тебе в поисках твоего Димы, если бы знал, кто он такой.
- Кузнецов, все не так просто, как ты говоришь. Я многого не могу рассказывать тебе.
- Почему нет? Ты можешь рассказывать мне абсолютно все. Просто помни, что можешь мне доверять, я могу помочь тебе в любой ситуации, особенно если это так важно для тебя.
Я рассказала Кузнецову все, что связано с Димой. Никто не знал, как я его люблю. Он действительно хотел мне помочь. Он съездил на квартиру, долго пытался достучаться, но никто не открывал. Правда, прошла уже неделя, после того, как мы виделись последний раз, но я все время надеялась, что Дима появится.
Дима не появился. Все повторилось снова. Слишком рано я обрадовалась счастью. Дима пропал и опять он ничего не узнал о своей дочери. Хотя тогда я не была уверенна, что он обрадуется такому прибавлению в семействе. Через месяц я узнала, что снова беременна. Вопроса рожать или не рожать не было. Его и не могло быть, слишком велика была моя любовь, чтобы в ней сомневаться. Я родила еще одну девочку. Таким образом, в моей семье теперь было три девчонки: Алиса, Камилла и Маргарита. Старшая и младшая были поразительно похожи на своего отца, Мила была похожа на меня. Что тоже хорошо: лучше, если девочки похожи на отца. Говорят, что они будут счастливы. Возможно, именно поэтому несчастливой оказалась я: я слишком похожа была на свою мать. Именно из-за моего сходства с ней и начались все мои проблемы.
Я снова захотела уйти. Тем более, что кандидатура на мое место уже нашлась. Сын Витали стал уже достаточно взрослым, чтобы стать главой семейного бизнеса. Передать корону не составило труда, поэтому я спокойно ушла на заслуженный отдых. Правда отдыхать мне так и не дали. У папы начались проблемы со здоровьем. Мы все вместе навещали его на выходные. Я зашла в его комнату, он все еще лежал в постели, хотя к этому времени всегда вставал.
- Привет, ты почему в постели до сих пор? Вставай, засоня!
- Что-то плохо мне сегодня.
- Ты чего? Расклеился совсем?
- Голова с утра болит.
- Дети приехали, хотят с тобой повидаться.
- Дорогая, извини. Я понимаю, что всегда уделяю мало времени детям. Я знаю, что должен больше времени проводить с ними, но у меня дела. У меня слишком много дел.
- Какие дела?
- Родная, только не ругайся. Я знаю, что ты не одобряешь то, чем я занимаюсь, но это семейное дело.
- О чем ты?
- Ты много раз уже говорила, что детям нужен отец и я с тобой полностью согласен. Особенно Ярославу, он стал совсем уже большой.
- Папа…
- Да и Милена тоже нуждается в отцовском внимании. Просто сегодня я не могу, я очень устал, у меня слишком разболелась голова…
Я не слышала его последние слова, потому что опрометью сбежала вниз по лестнице.
- Кузнецов! Саша! Ты где?
- Что случилось? Орешь, как на пожаре!
- Папа, он … Он странный какой-то. Он не узнал меня, говорил, что мало с детьми бывает, голова у него болит. Я вообще не поняла, большинство из того, что он мне сказал.
- Ты постой здесь, с детьми, я пойду, посмотрю, что с ним.
Через минуту, Кузнецов крикнул сверху, чтобы я вызывала скорую. Я набрала номер, спешно сказала адрес и побежала наверх. Но было уже поздно: папа лежал без сознания. Больше он уже не очнулся. Скорая помощь ехала слишком долго, потому что мы находились в сельской местности. Потом медэксперты сказали, что у него был инфаркт и если бы врачи приехали пораньше, они, возможно, успели его спасти.
Похороны были пышными: собрались все, кто знал папу и даже те, кого я ни разу не видела. Лил дождь, я стояла под зонтом и думала, что мне очень идет черный цвет. Просто я не хотела думать ни о чем другом. Я могла сойти с ума, если бы думала о всех моих проблемах. Ждали только Егора, сына Витали. Его долго не было, решили начать без него. Когда все уже садились по машинам, чтобы разъезжаться, подъехала машина сопровождения. Из нее вышел Кузнецов.
- Машину Егора расстреляли по дороге на кладбище.
Он сказал, а я даже не поняла сначала, что произошло. Его мать упала в обморок, все столпились вокруг нее, пытаясь помочь. Я подумала о том, что мне лучше уйти, пока меня опять не вернули на место. Но Кузнецов, видя мое замешательство, подошел и взял меня за руку.
- Нам надо подумать, кого можно поставить во главе.
- Саш, я сейчас не в состоянии.
- Кармен, рано или поздно нам придется об этом разговаривать. Из Князевых остался только Данил.
- Я не за что не разрешу портить судьбу моему младшему брату! Пусть хоть он один из нашей семьи будет счастлив. Я лучше сама вернусь. Не волнуйся, Кузнецов, я продолжу этим заниматься, никаких проблем не будет.
- Я очень волнуюсь за тебя.
- Со мной будет все в порядке, я уже привыкла так жить.
- Кармен, я переживаю!
- Не надо, Кузнецов, сейчас есть дела поважнее.
- Может, поговорим?
- Нет, не сейчас.

[Л@почка]

Я не понимала тогда, что мне теперь делать. Вся моя семья погибла, занимаясь этим делом. Почему я подчинилась тогда, в тот день, когда погибла моя мама, воле Кузнецова и моего отца? Я хотела уберечь свою семью от предполагаемой расправы. И что? Что осталось от моей семьи? Такое чувство, что мы просто вымираем, как редкий вид животных. Охота на нас запрещена, но все же, находятся такие смельчаки, которые вопреки правилам все-таки охотятся на нас. Я сразу вспомнила глаза того человека, который покушался на мою жизнь. Такая злость, даже ярость присутствовала в них, что даже у меня дрожали колени. И сейчас меня передернуло от холода от одного воспоминания о нем. Кто он? Почему так хотел меня убить? Что я могла сделать ему плохого, если даже никогда не видела его?
Я уже не помню, как приехала домой. Я лежала на кровати и размышляла над всеми событиями моей жизни. Что хорошего у меня было? Разве только рождение дочерей. Да, мои девочки, это единственное, ради чего мне вообще стоит жить.
Три дня я пролежала в кровати, не зная, что делать дальше. Потом я подумала, что даже не выразила Витале и его жене соболезнований. Я собралась сходить к ним, все-таки они единственные, кто остались живы в моей семье.
Я подъехала к дому Витали, постучала в калитку. Залаяли собаки, охранник подошел к воротам. Я подумала, что никогда раньше не видела охранников в Виталином доме. Начала вспоминать, когда последний раз я приезжала к ним в гости. Мы ведь были почти ровесниками с Егором. Но я была для него тетей, я ведь всю жизнь играю чужие роли. Тут я отвлеклась от своих мыслей и удивилась тому, что меня до сих пор не впустили. Я снова постучалась, из дома на крыльцо вышла Виталина жена. Увидев меня, она начала спускаться. Она подошла, открыла калитку и грубо спросила:
- Чего тебе?
- Вообще-то я пришла к вам, чтобы посочувствовать.
- Мне не нужны твои сочувствия. Мне вообще ничего не нужно от тебя, уходи!
- Да что с тобой? Позови Виталю, я хочу с ним поговорить.
- Виталя в больнице. Что ты вообще от нас хочешь? Ты испортила мне всю жизнь!
- Ты о чем? Что с Виталей?
- У него убили сына, если ты не помнишь. Причем убили его по твоей вине.
- А я тут причем?
- Хватит лицемерить! Уходи!
- Постой, я не понимаю. Объясни мне, что случилось?
- Я не собираюсь тебе ничего объяснять. Всю мою жизнь ты преследовала меня: сначала пыталась отнять Виталю – он всегда тебя любил. Я не знала от него не одного доброго слова. Всегда он пытался меня с тобой сравнивать. Я смирилась с этим: насильно мил не будешь. Я жила ради своего сына. Но он вырос, и ты отняла его у меня. Из-за тебя он погиб. А сейчас и Виталя в реанимации. Что ты теперь хочешь от меня? Может ты убить меня пришла?
Я не понимала о чем она говорить. Я знала, что мама и папин брат встречались до свадьбы, но я никогда не вдавалась в подробности. Меня обвиняли в том, чего я не делала. Мне было безумно обидно за маму. Слезы текли сами собой. Я попятилась назад. Я не могла отвернуться от Маши, потому что она смотрела на меня, как на злейшего врага. Я просто боялась повернуться к ней спиной.
Когда я села в машину, я разревелась. Я не могла больше этого терпеть. Я поехала домой, начала собирать чемоданы. Няня тем временем собирала девочек. Я хотела уехать. Уехать далеко-далеко. От тех проблем, которые меня окружали, от тех обязанностей, которые на меня возложили. Ото всех. Просто уехать. Не зная конечной остановки. Я уже выставила все чемоданы к двери и собралась вызывать такси, когда пришел Кузнецов.
- Ты что делаешь?
- Я собираюсь уезжать. Я не надо меня отговаривать я все решила.
- Кармен, как же так?
- Я больше не смогу здесь находиться ни минуты!
- Кармен, постой! Давай хотя бы поговорим.
- Нет, я не хочу разговаривать. Меня не держит здесь абсолютно ничего.
- Ты бежишь. Значит, ты сдалась?
- Да, я бегу. Я хочу жить. Ты был не прав, когда заставил меня заниматься этим делом. Я ненавижу тебя! Ты, только ты испортил мне всю мою жизнь. Я могла быть счастлива, если бы не ты. Теперь я понимаю, что ты заботился только о своем благополучии!
- Кармен, что такое ты говоришь? Ты понимаешь, в чем ты меня обвиняешь? Я никогда не думал только о себе.
- Я просила не называть меня больше так. Я ненавижу это имя и все, что с ним связано! Я уезжаю. И ничто на свете не сможет меня остановить.
Я уехала. Просто перешагнула через Кузнецова, вывела с собой детей и уехала. Мы купили билеты на какой-то поезд дальнего следования. Просто на тот, который шел следующим по расписанию. Мне было совершенно не важно, куда ехать. Я просто бежала. Мы приехали в маленький город. Быстро устроились, потому что деньги у меня были на карточке и их легко снять. Мы начали жить. По-настоящему жить. Радоваться каждому проведенному вместе дню. Я начала замечать, как взрослеют мои девочки: я видела их каждый момент. Мы много гуляли, занимались обычными делами, вообщем, просто жили. Жили не оглядываясь назад. Я не боялась за нас. Все наладилось.
О Диме я старалась не вспоминать. Я все равно любила его, несмотря на то, что между нами произошло. А может это и не любовь вовсе? Откуда я могу знать? Ведь я и не любила до него. Как люди узнают настоящую любовь? А может, её и нет вовсе, а мы ищем, надеемся и искренне верим в неё. А её нет. Все люди разные, каждый человек по-своему отличается от других. Нельзя найти идеального человека, который полностью отвечал бы твоим идеалам. Мы рисуем в мыслях совершенный образ и, встретив человека, пытаемся примерить его к этому образу, как к шаблону. Сначала примеряем, а потом пытаемся «вырезать» его по этому шаблону. Но, как я уже говорила, все люди разные и не поддаются разметке шаблона. Люди встречаются, думают, что любят друг друга, а потом расходятся, мотивируя расставание тем, что «характеры не сошлись».
А возможно и права на самом деле легенда о двух половинках и где-то ходит та единственная, идеально подходящая нам вторая половина. Но как встретить его среди многомиллиардного населения планеты? Вы считаете это возможным? Вот и ходим мы, постоянно в поиске, находим кого-то, расходимся, ищем любовь, а её и нет.
Хотя нет, беру свои слова назад. Есть любовь. Есть настоящая, искренняя любовь к единственному идеальному и совершенному человеку. К себе.
Иногда я начинаю бояться своих мыслей. Я понимаю, что начала не только говорить, но и думать как моя мать. Ведь в глубине душе я верю в любовь. Хотя бы в любовь к своим детям. Но тут же понимаю, что любовь к детям это не то, чего мы ищем целую жизнь. И мне становится страшно. Ведь я понимаю, что старания Кузнецова даром не прошли. Все эти годы я играла Кармен, но сейчас я действительно ею стала. А ведь я была другой. Милой, наивной девочкой.
Конечно, я много раз думала о нашем последнем разговоре с Кузнецовым. Я оскорбила его. Может я и не хотела, но в тот момент я думала именно так, а он научил меня говорить то, что я думаю и не сомневаться в правильности своих слов. Если бы мы еще увиделись, я обязательно извинилась перед ним. Даже не смотря на то, что мне не разрешено было извиняться. Теперь я живу своей жизнью и, наконец-то, могу решать сама, что и когда мне делать.
Я решила жить. Решила для себя и для своих дочерей. Они совсем уже стали большими: Алиса ходила в школу, Камилла занималась в подготовительном классе, а Маргарита начала ходить. Я целыми днями гуляла с ней, попутно размышляя о том, как нам жить дальше. Мы всегда гуляли в одном и том же парке. Не то что бы нам там очень нравилось, просто это был единственный парк в этом городе. Я заметила, что стала очень задумчивой: постоянно витаю в облаках. Няня Риты уже давно привыкла видеть меня с отсутствующим взглядом. И вот, сейчас я стою посреди парка возле скамейки и уже не помню, что хотела на нее сесть, потому что погрузилась в свои мысли.
Как все-таки красиво осенью! Я никогда не замечала, что мне так нравится это время года. Ритка уже такая большая, бегает везде, желтая, как цыпленочек, маленькая, смешная!

[Л@почка]

- Кармен!
Я вздрогнула. Уже давно я не слышала этого имени. Иногда мне даже снилось оно в страшных снах. Я обернулась. За оградой парка стоял Кузнецов, его машина и несколько человек внутри. Сначала я хотела бежать. Бежать со всех ног, куда подальше от этого места. Но потом подумала, что я все равно не убегу далеко. Меня уже нашли. Я подошла.
- Привет.
- Привет. Как ты? – Кузнецов никогда не говорил о деле сразу.
- У меня все хорошо. Было. Пока ты не нашел меня.
- Я приехал не для того, чтобы выслушивать оскорбления в свои адрес. Я не мог просто так тебя бросить. Я несу за тебя ответственность.
- Ладно, не будем об этом. Чего ты хотел? Я не вернусь туда, если ты хочешь этого.
- Нет, я этого не хочу. По-моему ты слишком агрессивно настроена. Я никогда не желал тебе зла. И сейчас я приехал не для того, чтобы нарушать твою идеальную жизнь.
- Откуда ты знаешь, что она идеальна?
- Я думаю, ты именно этого и хотела. Может, перестанешь злиться?
- Как ты нашел меня?
- Это было не сложно. Ты не оригинальна.
- Зачем ты приехал?
- Мне просто показалось, что ты кое-что забыла. Я привез.
- Я ничего не забыла, мне ничего не надо, Саш.
- Ты в этом уверена?
- Вполне.
- А я вот уверен в обратном. Ты забыла самое важное. – он подошел к машине и открыл дверь. Там сидел Дима. Я потеряла дар речи. Кузнецов всегда умел находить именно то, что мне нужно. Я совсем забыла, что все рассказала ему о нас и попросила найти Диму. Он всегда выполнял свои обещания. Как и на этот раз.
- Я подумал, что без отца твоих детей тебе будет немножко сложно строить твою новую жизнь.
Я не могла ничего сказать.
- Кстати, я ничего не сказал ему о девочках. Я думаю, что все-таки лучше это сделать тебе.
- Спасибо.
- Я должен был это сделать. Это моя обязанность нести за тебя ответственность.
- Прости меня, Кузнецов. За то, что я тогда наговорила. Я ведь не хотела так говорить. Я очень рада, что в моей жизни есть ты. Без тебя было бы намного сложнее. - Я подошла к нему, обняла.
- Милена, все хорошо. Я думаю, вам есть о чем поговорить. А мы все поедем. Я надеюсь, ты разрешишь мне приезжать в гости? На это я еще имею право? И не пропадай больше, прошу тебя. Я должен знать хотя бы твой номер телефона. Будь счастлива.
- Спасибо.
Он сел в машину и уехал. Дима стоял на прежнем месте. Мы оба чего-то боялись. Я не могла сдвинуться с места, ноги как будто ватными сделались. Все же он сделал первый шаг и подошел ко мне.
- Привет.
- Привет. Пойдем, присядем. Нам надо поговорить. – мы сели на ту же скамейку на которой я сидела. Напротив, как и прежде играла Маргарита.
- Мне нужно очень многое тебе сказать. Только не перебивай, я не хочу опять молчать.
- Милена….
- Пожалуйста, я прошу. Мне надо тебя кое с кем познакомить. – я видела, что Рита уже бежал ко мне, поэтому без предисловий приступила к самому главному. Маргарита уже подбежала и, запинаясь, начала что-то рассказывать.
- Мама, мама, пойдем туда, там птички, мы кормили их, а они….
- Рита, сядь ко мне. Мы потом обязательно к птичкам сходим. – я взяла её на руки, посадила на колени.
- Это твоя дочка? Красивая.
- Это и твоя дочь тоже.
- Моя дочь? Как?
- Посмотри на неё, неужели ты не видишь, как она похожа на тебя?
- Постой, я не думал… мы. Подожди, дай немного опомниться. Я просто не готов к такой информации. У меня дочка? Я не думал, что так все обернется. Я хотел поговорит о том, что произошло. Я хотел узнать, почему ты пропала тогда.
- Послушай, мы обязательно ещё поговорим об этом. Ты ведь остаешься? – у меня сердце замерло, пока я ждала его ответа. Я так боялась, что он уедет.
- Да, я останусь. Извини, я просто не могу поверить, что у меня есть ребенок, что она такая взрослая уже.
- Дима, это еще не все, что я хотела тебе сказать.
- Что, есть новость, которая может быть лучше той, которую ты уже сказала?
- Возможно. Дело в том, что Маргарита это моя младшая дочь. Старшая, Алиса, тоже твой ребенок. Она родилась семь лет назад. А ещё у меня ребенок моего брата, я усыновила её, когда он погиб. Так что у меня три хороших новости.
- Но…. Почему ты раньше молчала? Почему ты не нашла меня когда была беременна первый раз?
- Дима, это очень сложно. Там было много факторов: от простого страха и нехватки времени, до задетого самолюбия. Мы обязательно поговорим об этом, но как-нибудь в следующий раз.
Я так торопилась, как будто у нас был маленький промежуток времени для встречи, а потом мы опять расстанемся. У меня были причины бояться скорого расставания. Я уже два раза доверилась этому человеку и два раза нас разлучали с ним обстоятельства. Я не хотела этого в третий раз, поэтому я откинула все страхи и разом сказала ему все, что хотела сказать все те годы, которые ждала его. Я даже не боялась его реакции, я подумала, что если он все-таки решился приехать, то он питает ко мне какие-то чувства. Я забыла про свою гордость, которая всегда мешала мне сказать нужные слова. Я уже давно решила для себя, что буду жить полной жизнью, а моя гордость может немного отдохнуть.
Сейчас я понимаю, что такое любовь. Я никогда не сомневалась в идеальности Димы, для меня он всегда был совершенным. В мыслях у меня совсем другой образ идеального человека, но никогда я не пыталась изменять Диму, чтобы он соответствовал этому образу. Может, потому что он сам по себе казался мне идеалом. А может и потому что у меня было слишком мало времени.
Когда мы стали жить вместе, я была совершенно счастлива. Дима оказался очень хорошим отцом, хотя девочки не сразу приняли его. Особенно Алиса. Она всегда относилась к нему как то насторожено. Он много раз говорил мне, что жалеет о том, что мы потеряли столько лет. Но мы сами были виноваты в том, что не захотели быть вместе. Именно не захотели, потому что все преграды преодолеваются, стоит только захотеть. Я поняла это слишком поздно, возможно это и был ответ на все мои вопросы в те годы, когда я смиренно ждала Диму, не предпринимая ничего. Чтобы быть счастливым. Надо самому делать свое счастье, а не ждать, когда оно свалиться тебе на голову. А я всю жизнь была фаталисткой и надеялась на судьбу, что она окажется ко мне благосклонной. Судьба – это то, что мы сами делаем. Для меня судьбу делал Кузнецов. Он взял мою судьбу в свои руки.
Мы стали настоящей семьей. Я не могла думать о том, что могла быть по-другому. Для меня все это казалось раем. Мы с Димой стали как влюбленные подростки: мы не могли наглядеться друг на друга, держались за руки, прятались в укромные места, чтобы целоваться, ели мороженое в кофе, и вообще радовались тем моментам жизни, которые упустили. Смешно конечно, когда взрослые люди ведут себя как дети, но я имею на это право: ведь детства у меня почти не было. То есть нет, детство как раз у меня было, не было периода влюбленности, который именно сейчас я и восполняю. Девочки, конечно, были не так счастливы как я: они всегда были довольны жизнью, все что они хотели, они получали. Именно поэтому восторга от появления в нашей семье еще одного человека – отца - они восприняли как должное, но без восторга.
Жизнь шла как по накатанным рельсам. Все было очень хорошо, мы собирались всей семьей ехать отдыхать. Собрали все вещи и уже складывали их в машину. Дети сидели внутри с няней, Дима укладывал последний чемодан, я разговаривала по телефону с Кузнецовым, и одновременно пыталась достать из сумки ключи.
- Что? Да, нет все нормально. Мы уже собрались.
- О чем ты, я говорю, мы почти выехали уже, я не могу тебя ждать. Мы уже уезжаем, Саш.
Я ходила возле машины, Дима уже закрыл багажник и стоял ждал. Я подошла к нему, он улыбнулся. Я не отрываясь от разговора поцеловала его, сказала «я сейчас». Наконец то достала ключи, но уронила их. Когда я нагнулась поднять ключи, услышала что-то похожее на хлопок. Я подняла голову все было тихо, я встала и услышала грохот. Повернулась к Диме, он лежал на асфальте, держался рукой за живот. Я бросилась к нему, тут же закричали мои девчонки и по одной начали выбегать из машины.

[Л@почка]

- Мама!!!
- Сидите в машине! Сядьте!- закричала я. Дима смотрел на меня, но уже ничего не мог сказать.
- Потерпи, пожалуйста, потерпи немножко. Я сейчас.
Я побежала к машине, крикнула няне, чтобы она уводила детей домой. Вокруг уже собрались люди, смотрели на лежащего Диму, я в панике помогала выводить детей.
- Что вы все стоите! – кричала я, не понимая, что твориться. – Вызовите скорую!
Я подбежала к Диме, его глаза уже были закрыты. Я со всей силы начала трясти его, кричала:
- Открой глаза! Дима, открой глаза!
Кто-то попытался меня отвести в сторону, я кричала еще сильнее:
- Уберите руки, он жив, мне нужно его спасти! Помогите мне, его надо в больницу увезти!
Подъехала скорая, двое врачей отвели меня в сторону, посадили на скамейку. Медсестра начала что-то делать, а я уже совершенно не понимала, что происходит, и смотрела только, как врач осматривает Диму, щупает его пульс и обреченно крутит головой. Санитары стали укладывать его на носилки, я попыталась подойти к нему, но медсестра держала меня за руку.
- Он мертв, - сказала она, а я смотрела на неё и понимала, что все рушиться опять.
- Я вколю вам успокоительное, мы отвезем вас в больницу.
Я уже ничего не могла ей ответить.

Неделю спустя я уже сидела в пустой квартире одна. Похороны Димы полностью взял на себя кузнецов. Я не смогла даже прийти на кладбище. Он же отправил девочек подальше от этого города, в какой то санаторий. Я сидела одна и не знала как мне жить дальше. Ходила по комнатам туда сюда, из угла в угол. Подошла к аптечке, в ванной и просто автоматически взяла упаковку снотворного и выложила на ладонь несколько таблеток. Потом посмотрела на них и высыпала еще. Одним махом проглотила все их, открыла кран с водой, набрала стакан и выпила. Я смотрела в зеркало на себя. Нет, я не думала о смерти, о том, что я сейчас умру. Я не думала ни о чем. В моей голове было совершенно пусто. Именно в таком состоянии и застал меня кузнецов. Он зашел ванну, посмотрел на меня, потом увидел пузырек в моих руках.
- Ты что! Черт, - он вырвал пузырек у меня из рук и побежал в комнату.
- Скорая? Приезжайте срочно, отравление.
Потом он вернулся, повернул меня к себе, начал трясти:
- Что? что ты делаешь? совсем с ума сошла? посмотри на меня! Зачем? зачем все это? ты считаешь, твоим детям станет легче, когда ты умрешь? ты взрослая женщина! пора начать думать не только о себе! Идиотка! что ты этим хотела решить?
Постепенно я начала понимать что он говорит и смотрела на него. Но в глазах уже начало темнеть и последнее, что я услышала, когда Саша заворачивал меня в одеяло и начал выносить на улицу были его слова:
- Держись, все будет хорошо, ты сильная женщина…..





это конец. дальнейшее скрыто завесой тайны:p . обычно кто читает по разному определяет её судьбу. кто-то говорит что она выжила и начала жить как её мать ни о чем не жалея. кто-то что она умерла и наконец стала счастливой. сама я не знаю в принципе так и было задумано, чтоб все гадали и у каждого было свое счастливое окончание.