Чтиво от форумчан

[Orlenka]

Принцесса Джиджи как-то неуклюже и ссутулившись проследовала на свое место, гордо задрав нос под фатой. В общей суматохе никто не обратил внимания, что принцессе явно неуютно в своем наряде и фате. Увы, все с увлечением наблюдали за старшей из принцесс. Вот она прошла на трибуну, вот она приподняла фату, вот толпа затаила дыхание, и... лягушка так и осталась лягушкой. Толпа разочарованно взвыла, но тут же разочарование сменилось радостью по поводу того, что на трибуну поднялась вторая сестра. Снова затаить дыхание и снова разочарованно вздохнуть, потом еще раз и наконец все увидели, как идет на трибуну Джиджи. Строевым шагом она поднялась на трибуну, немного постояла, потом, словно решившись, молниеносно подняла фату и клюнула мордочку лягушки. Затаить дыхание толпа попросту не успела.

Трибуну завалило дымом, который местами освещался молниями. Когда дым рассеялся, толпа замерла от удивления. Первой, как ни странно, закричала Джиджи. Она рванула подальше с трибуны, срывая с головы фату, и только тут все увидели, что на самом деле это был принц Пит. А на трибуне... томно потягивалась миниатюрная рыжая девчушка в зеленом платьице.
- Э... это поразительно! - первым опомнился глашатай, - детская шалость сыграла роковую роль в чуде и впервые была расколдована именно принцесса. Пожалуй, это заставит нас всех пересмотреть наше отношение к подбору лягушек и как минимум научиться определять их половую принадлежность...

На фоне всеобщего замешательства Джиджи хохотала от души. Мало того, что она обвела вокруг пальца старика-колдуна, она еще и умудрилась "подставить" брата, да так, что тот не только опозорился на весь город, но и вынужден будет жениться. Глашатай что-то лепетал, успокаивая толпу. Расколдованную принцессу пригласили погостить во дворце. Принц Пит взял себя в руки и лишь изредка сердито косился на хохочущую сестру.
- Я выиграла! - ликовала Джиджи, - сегодня я больше никого не поцелую, кроме своих родителей перед сном! Никаких лягушек!!
- Что ж, значит, пришло время настоящей магии! - пожал плечами старик и исчез.

- Я ВАС ПОЗДРАВЛЯЮ!!!! Юбилейный двадцать восьмой праздник расколдованных принцев состоялся! Господи, он был неожиданным, он был фееричным, он был незабываемым! Сегодня была расколдована принцесса Люси! Гонцы уже были направлены к счастливым родителям, Принцесса согласилась пожить во дворце до их приезда и познакомиться поближе с принцем Питом, еда и напитки для черни уже отгружены на телегах у стен дворца, а для знати сегодня ночью будет устроен праздничный бал в честь дня расколдованных принцев... или, принцесс!.. Но что я вижу? Не расходитесь, праздник получил неожиданное продолжение! Буквально только что на моих глазах прямо на трибуну забралась еще одна лягушка! Судя по поведению... подтвердите мне... Да! Ловцы заколдованных лягушек подтверждают, а их опыту можно верить, что она заколдована! Слово королевскому врачу? Это ОН! Нам все-таки может повезти расколдовать даже принца! Ура! Ура!!!

Толпа ликовала так, будто кроме ликования ничего и делать то не умела. Принцесс снова выстроили в ряд, и теперь уже гувернантка лично удостоверилась, что Джиджи на месте. Садисты. За что они так... Джиджи хмуро оглядела присутствующих. Хорошо, что эмоции фата скрывает. Не зря она на дух не переносила этот праздник. "Ты примешь внешний вид того, кого первого поцелуешь сегодня". Сестры гадают, как он будет выглядеть и кому достанется. Отец с матерью ласково смотрят друг на друга и подбадривающе улыбаются Джиджи. Наивные. Будто, это так просто, раз и облагодетельствовал всех несчастных! Девочка ощутила, как в ней закипает ярость от чувства бессилия. Только бы его расколдовала одна из сестер! Господи, я буду молиться каждое утро и больше не стану вместо молитвы напевать про себя шутливые стишки. Я больше не буду подначивать брата, и больше не буду издеваться над костюмами посудомоек! Господи... нет. Главное - сделать первый шаг. и каждый шаг делается как первый. Интересно, Питу было также тяжело? Хотя от него то требовалось только коснуться лягушки и ничего бы не произошло... И откуда она взялась? Лягушки же не было, не было!!!

Джиджи беспомощно обвела взглядом толпу (какие же они все тупые!) и уставилась на лягушку. Лягушка была странная и имела бирюзовые глаза. Пронзительно бирюзовые. Тени на ее мордочке создавали впечатление, что у лягушки выросли длинные усы.
- Джиджи! Давай! - шептала безликая и жестокая толпа.
Лягушка посмотрела на Джиджи и криво, однобоко усмехнулась, а потом из под лапки лягушки выкатился в сторону девочки маленький кусок гравия. Этого было достаточно чтобы узнать КТО был лягушкой. "Ты примешь внешний вид того, кого первого поцелуешь сегодня". А толпа все подбадривала. Толпа жаждала чуда. Будет вам чудо.
- Пропадать, так с песней, - пробормотала Джиджи, поднимая фату. послав воздушный поцелуй родителям и лучезарно улыбнувшись толпе, девочка молниеносно нагнулась.

© Arlyonka

[Пандора]

шото запуталась к концу рассказа...

[Orlenka]

если чо, старик ее заколдовал )

[Orlenka]

Эх друг... именно друг, и никакой не хозяин! Сколько мы с тобой пережили - всего и не вспомнишь! Только с котом себя и познаешь, ни с какой собакою такого не получится. Для них ты именно хозяин, а вот для нас, котов, друг!

Помнишь, когда ты меня подобрал? Я тогда мелкий совсем был, месяцев шесть, вряд ли больше. Меня с моста сбросили, а ты как раз под мостом прятался от папы. Ты, кажется, его хрустальную пепельницу разбил, или вазу. Знатная ваза то была, мне Васька рыжий рассказал, что этажом выше живет. Или, все-таки пепельница? Кажется, твой папа с ней часто на балкон выходил. Ты как увидел, что меня кинули, так сразу и прыгнул в воду. Повезло мне, что прежние хозяева (именно хозяева, никакие не друзья) даже платка на меня пожалели, даже коробки. Ты тогда кинулся в воду прямо в одежде, я помню. Только майку снял - в ней ты меня домой нес. Я помню что все вокруг рекой пахло, а майка тобой. Ты самую малость не успел доплыть тогда. Так я и потерял свою первую жизнь. Зато оставшиеся восемь стали безраздельно твоими.

А помнишь когда у тебя газ убежал? Летом на даче. Я, как сейчас помню, прихожу, а ты лежишь и в ус не дуешь. К тебе тогда друзья приезжали. Друзья уехали, а ты спать лег. Я тебя и так будил, и так. Чего только не перепробовал. А сколько я тебе на ухо орал? Да после тех двух полетов через всю комнату, в которые ты меня отправил, любой другой гордо развернулся бы и ушел! Но я нет, ты ведь мне друг... А как ты ругался когда я на тебя все книжки с полки опрокинул? Но я не обижаюсь. Я б тоже спросонья на твоем месте удивился с чего бы это ты, друг, по полкам ползать начал: то ли тараканом себя возомнил, то ли человека-паука пересмотрел. А вот как бы ты на моем месте объяснил что газ утекает? Хорошо еще, что когда я кашлять стал, ты решил что меня вырвет и пнул меня на улицу. А потом все само собой решилось, ты пошел покурить, а со свежего воздуха и сам утечку унюхал. И зачем вам людям нос, если он такой слабый? Я пока тебя будил так надышался, что, наверное, тогда свою третью жизнь и потерял.

Зато вот Четвертую потерял гордо, в бою. У нас тогда крыса завелась. А ты ведь у меня молодой был, доверчивый, оставишь колбасу на столе, а как ее не станет - сразу у тебя Барсик виноват. Ну откуда Барсик? Барсика, может, дома вообще не было в тот момент! Я прихожу со свидания, а меня бить начинают. Кому, может, и как, а мне вот обидно! Не поверишь, я ее две недели караулил! Наконец, день икс. Лежу я как-то на батарее, слышу - идет, чую - она! Я еле слышно приподнимаю голову, и тут она на меня кааак посмотрит! Ка-а-а-ак глазищами желтыми да злыми завращает! Я тут же сделал стойку по тэйквон-до, а она мне в ответ джиу-джитсу закрутила. Я ей лапой в ухо засветил, а она мне сковородкой по голове. Тут уж я рассердился и бить начал в полную силу. Это у меня от удара по голове сковородкой так произошло. Сразу вспомнилось как мы с тобою Фредди Крюгера смотрели по видику. Я когти выпустил - она зубы обнажила. Это был неравный бой, но я все-таки победил. А все потому что я кот, сиречь существо более высокого уровня, да и жизней у меня аж девять, не то что одна жалкая да крысячья...

Шестая жизнь... Ну, я до сих пор не считаю себя виноватым. Стервой была твоя Вика, тут ты меня не переубедишь! От стерв всегда запах такой идет необычный, не естественный. Они знают, что они стервы, и прячут запах в духах. А еще одежда у них странная и кожа у них холодная. Я на ней и так, и этак пытался пристроиться, а она чуток коленку повернет и снова мне холодно да неудобно. Это она для тебя притворялась, что от меня без ума, зато когда тебя не было - говорила всем по телефону что ты дурак. Не хочешь - не верь, но я такое стерпеть не смог. Бей, ругай, дуйся, такой уж у меня характер. Меня еще можно обзывать, но за друга, ты, конечно, извини, "пасть порву, моргалы выколю". А как тебе доказать, что она стерва? Задача посложнее, чем с газом. Я вообще, очень интеллигентный кот, ты не представляешь, какие моральные муки мне пришлось испытать, пока я гадил на ее платье! Но я должен был это сделать. Сумочкой она, конечно, меня приложила знатно. Вот в эту сумочку (Gucci, я даже это до сих пор помню!) и вылетела моя шестая жизнь. Цинично, но оно того стоило, особенно когда ты меня взял и обнял, прижал к себе, а сам высказал ей все, что я бы тоже ей высказал, умей я говорить. Никогда до тех пор не испытывал я такой моральной сатисфакции! Зато вот Катя твоя - совсем другое дело. Особенно когда она жилки из мяса вырезает!

За седьмую я не обижаюсь. Оно и понятно, что котята - существа неразумные, и твой котенок Сережа не был исключением. Оно даже правильно, что он со мной игрался. Людские котята просто обязаны учиться у настоящих кошек доброте и мудрости. Ну, потягал он меня тогда за хвост, а потом еще и помыть попытался, зато сейчас как со мною носится. Мне аж лежать стыдно в такие моменты. Старость - не радость. Вторая, пятая и восьмая тоже были героическими. С котами дрался. В первый раз во имя любви, зато когда пятую и восьмую жизни терял - за территорию. Эти коты хотели твой двор своим назвать. Тяжко, конечно, было, но я справился, да и ты помогал мне. Сколько раз на мой крик выскакивал во двор и этих бандитов блохастых распугивал.

В общем, все восемь моих жизней прошли не даром и оставили за собой воспоминания, которыми можно если не гордиться, то хотя бы наслаждаться. И только девятая, последняя, вызывает у меня легкое недоумение. Дело в том, что мы, кошки, девятую смерть чувствуем загодя. первые восемь - нет, а девятую почему-то чувствуем. Даже странно, что при такой выдающейся жизни, как у меня, девятая будет всего навсего от старости. Смешно. Я так часто жалел тебя с твоей одной единственной жизнью, что и мысли не мог допустить, что моя окажется короче. А ведь кошки, наверное, не попадают в рай. Я слышал как твоя мама это Сережке говорила. Еще она говорила, что у животных души нет. Может и так, только почему же тогда мне так тяжело тебя оставлять? Знаешь, умей я писать, я бы все это тебе написал в письме, а так остается только еле слышно мурлыкнуть тебе на ушко.

Я ухожу. Ухожу, потому что последнюю, девятую смерть, нужно встретить достойно, что бы там ни было и как бы она не произошла. Помню ты как-то читал про викингов, у которых считалось, что в рай попадают только те, что погиб в бою. Достойная вера, она мне больше нравится, чем та, что у твоей мамы. Но у котов есть свое поверье. Каждый, даже самый захудалый кот верит, что если в момент смерти никого рядом нет, а жизнь была прожита достойно (как у меня), то мы, коты, в награду за такую жизнь получаем броню и крылья. Одев эти броню и крылья даже самый старый кот превращается в молодого и красивого дракона. Возможно, ты читал о них в сказках. Именно от гордых драконов мы ведем свой род, и в них мы превращаемся, прожив на земле девять кошачьих жизней. Поэтому, когда я уйду, не плачь, друг, мне и самому тяжело. Но драконы, как известно, умеют летать и гоняют тучи по небу, чтобы шли дожди, а в свое свободное время я буду прилетать к тебе и именно над тобой буду разгонять тучи. Ты увидишь солнышко и улыбнешься. Поэтому, хоть я и ухожу, не плачь! И найди своему котенку такого же друга, каким был я для тебя. Прощай. Твой Барсик. Мур.

(с) Ольга Пермякова, 2009

[Orlenka]

Мы можем бесконечно готовить экономистов и менеджеров, но как показал опыт домасидения, азы экономики осваиваются нами еще в раннем детстве.
- Николя, помой, пожалуйста, посуду, - сказала я.
- Оля! – воскликнул брат, - я же устал! У меня в поликлинике всю кровь выкачали!
- Настенька, не поможешь помыть посуду? – пожала плечами я, ведь главное – результат.
- Нееет! – взвился Николай, - ну, почему ты ее просишь?
- Потому что, по большому счету, мне все равно к кому из вас обратиться. Вам обоим шесть лет и вы оба умеете мыть посуду. Это называется рыночная конкуренция.
- А вот Настя не умеет посуду мыть и плохо ее моет!
- Если бы Настя не умела мыть посуду, ты бы был монополистом, но, к счастью, это не так.
Николай невообразимо грозно свел брови и попытался повиснуть на мне для вящей убедительности. Потом, сообразив, что не на мне надо виснуть, попробовал повиснуть на Насте.
- Коля, я не разрешаю тебе мешать твоей сестре, у тебя же кровь выкачали! Сегодня я разрешаю мыть посуду только ей! Это называется лицензирование…
- Вот видишь, Коля, я лицензированная! – радостно протянула сестра, хватаясь за тарелку. Николай постарался выхватить тарелку у нее из рук, но я пресекла эти попытки со словами, что это – форменное рейдерство, которое должно караться по закону. Иногда приятно почувствовать себя «белым рыцарем».
- Настя, - после недолгих раздумий прошептал мой брат, - а давай ты не будешь мыть посуду, а я потом помою; а когда Оля даст мне шоколадку, я с тобой поделюсь…
- Оп-па! А это уже монопольный сговор, за который взрослых ставят в угол… - заценила я.
Николай обиженно замычал.
- Оля! Я лучше Насти мою посуду, давай я буду каждый день мыть посуду! Это что будет?
- Это будет долгосрочный госконтракт, с муниципалитетом.
- Что вы тут делаете? Мне кофе от вас еще долго ждать? – возмущенно вопросил пришедший на кухню папа.
- АААААААААААААААААААААА!!!!!!! – синхронно среагировали Настя с Колей.
- Уууууу, - грустно поддержала я, ибо это больше всего подходило под определение выездной проверки по факту неуплаты налогов.
(с) Ольга Arlyonka Пермякова

[Orlenka]

Злые вы. Уйду я от вас. Вот встану сейчас, куртку накину и уйду! А дверью хлопну так, чтобы аж карниз упал в соседней комнате. Дыры в стене будут вам живым напоминанием о моей поруганной чести и вашей павшей в неравном бою совести. Сначала я пойду налево. Не почему-то, а потому, что прямо – гаражи и детская площадка, а справа через двести метров третье транспортное кольцо. Я буду идти, пока не устану, а потом, может быть, проедусь на автобусе. Или на трамвае, если дойду. А ночевать буду на вокзале, там тепло и много таких же ночующих. Дня через три меня вернут по месту прописки.

Все равно уйду. В монастырь. В мужской. Пошло, говорите, повторяюсь? А, ну и что, все равно уйду и буду смущать воздерживающиеся мужские умы. Или в монахи выбьюсь, вон, одна уже стала Папой Римским, чем я хуже? Правда, теперь всех пап на предмет наличия кое-чего проверяют, но я же рожать не собираюсь! В крайнем случае, можно и в женский. Организую группу борьбы за права феминизма и буду агитировать к феминизму забитых женщин востока. Организую драмкружок и в перерывах между спектаклями буду рисовать агитплакаты. Меня лишат сана и выгонят из монастыря, а дня через три вернут по месту прописки.

Тогда в лес уйду. Буду жить на дереве как Робинзон Крузо, питаться ягодами и кореньями. Я буду ездить на лосях и охотиться на кабанов, убегать от медведя и кидаться шишками в проходящих волков. Потом стану совсем грязной и заросшей и буду пугать лесников да грибников, что я леший. В обмен на право собирать грибы буду требовать бутерброды и шоколадки. Думаю, особый успех я буду иметь у отдыхающих, решивших устроить шашлыки на природе. Особенно после второго ящика пива. Потом, правда, грибники соберутся и сумеют вытряхнуть из леса «лешего», а из «лешего» - душу. А потом всем скопом вернут по месту прописки.

Не иначе, придется за границу уходить. В Рио-де-Жанейро. Правда, Остап Бендер туда так и не дошел, ну да я его опыт учту и не повторю. Я тайком да пешком проберусь в какую-нибудь братскую страну, где аэропорт поменьше и таможня поспокойнее. Я проберусь в багажное отделение под видом чемодана и выползу только на солнечном берегу Амазонки. Я буду путешествовать по всему континенту, и когда кончатся деньги, танцевать трепак около таблички, что «же не манж па си жур». Я скажу, что я политический беженец и все ко мне сразу станут добрыми. Потом меня захватят повстанцы, освободят американцы, опознают, пожурят и отправят по месту прописки.

Я бы на дно морское ушла от вас, будь у меня жабры.

А так, радуйтесь, я, так уж и быть, вас прощаю!

(с) Ольга arlyonka Пермякова

[Orlenka]

- Димка, ты куда носки шерстяные положил?
- В чемодане с патронами, ма! Под пакетом с помидорами.
- Дурак ты, Димка, а если протечет? Где я вам их сушить буду?
- Не кипятись, Свет, дед утверждает, что его самогонный аппарат может работать как очиститель и производить дистиллированную воду.
- Как, вы и это спиральное уродство с собой тащите? Оно же уйму места занимает! Куда я косметику класть буду?
- Между спиралями, мамуль.
- Леночка, ты уже вернулась? А это кто с тобой?
- Мама, папа, это Вова. Они бункер по соседству выкопали, теперь уже начали копать лаз к нам.
- Да вы что! А у вас электродрель есть?
- Э… Есть, Светлана Николаевна.
- Ну, тогда все в порядке, копайте лаз. Скажу по секрету, мой Славик на той неделе дрель сломал, а починить уже некогда. Ох, как же не вовремя, ну хоть бы после Нового года, что ли…
- Светлана! С предсказаниями не шутят! Это сами Майя предсказали!
- Вы правы, мама, а Нострадамус подтвердил. Кстати, вы огурцы уже сгрузили вниз?
- Я сгрузил, ма, а еще отнес крупы и шампанское.
- Димочка, где ты нашел шампанское? Я думала, все уже с полок смели…
- Мам, пап, новости!

Люди сгрудились у плазменного ультратонкого телевизора. Кадры сменялись, показывая хаос, происходящий по всей планете.
- Толпы демонстрантов вышли на улицы Парижа. Преимущественно, это студенты, - тараторил журналист, - Лондонская фондовая биржа забаррикадировалась изнутри и утверждает, что торги не прекратятся. Отметим, что в последние несколько дней наблюдается резкий рост стоимости акций сельскохозяйственных компаний. Лидер партии оппозиции Целлюлитовский объявил, что конца света можно избежать, если найти идеальную девушку и засунуть ее в египетскую пирамиду чтобы она лучом света из своего рту остановила разрушения. Партия власти ответила, что это плагиат. Впрочем, идеальную девушку есть из кого выбирать. В американском штате Висконсин проходят массовые демонстрации под лозунгом «Не умри девственником». Власти Голландии официально поддержали акцию, дополнив от себя словами «Курнем напоследок!»…
- Кстати, о Висконсине, Воооов, ты в аптеку не забыл заехать?
- Взял я тебе контрацепцию, две коробки, больше не было.
- Ох, молодежь, нет чтоб о душе подумать, вам подавай как в Висконсине… Все праздники проспите так!

Резкий взрыв на улице сотряс стены квартиры.
- Что, уже началось? Владимир, глянь в окно…
- Нет, Светлана Николаевна, это, видать, дяде Толе копать надоело – он динамитную шашку и сунул в стену.
- Точно, мам, вон дед из нашего бункера вылезает весь в земле, вроде ругается.
- Зато теперь связь есть!
- Папа! Ты, кстати, телефон туда обещал протянуть и телевизор.
- Мы вчера с Толей и тянули. Даже придумали, как защитить от всяких напастей…
- Одеяла уже там? У кого пакет с паспортами?
- Там все, так вот, мы подумали, что провод надо как-то спрятать…
- Светлана Николаевна, Лена просила карты захватить.
- Будто мы там в дурака резаться будем! Я же просила кастрюлю вниз захватить! Ну как же без кастрюли!
- Вы слушаете, или нет? Мы провод в туник просунули. Я специально под ним бункер планировал, теперь проводу не страшны дикие звери! О, Толя, здорово, орел!
- Слав, я там к вам проход сделал, у вас простынки не найдется занавесить его?
- Конечно, Славочка, держите!
- Ма! Время уже! Обращение президента пропустим.
- Ой, батюшки! Лен, скажи Вове, пусть вот ту коробку берет – там набор сковородок. Слава, не забудь окна закрыть, все-таки, я не знаю, когда мы вернемся. Папа, ну, сдался вам этот бортжурнал, вы не Нестор чтобы летописи писать!
- Потомкам пригодится!
- Деда, ты тогда лучше сразу на камне выбивай – будет второй камень розетты.
- Все на месте? Никого наверху не оставили? Я закрываю люк!

Как только дверь закрылась, заработали мощные немецкие фильтры воздуха, сделанные с учетом возможности радиоактивного заражения окружающей среды. Люди расселись за столом и налили шампанское.
- Дорогие Россияне! – вещал телевизор, - пока люди в других странах готовятся к неминуемой смерти, вы, умудренные многолетним опытом, закрылись в самодельных убежищах и настроены на выживание. От лица всего правительства выражаю вам свою благодарность! Мы, в нашем бункере, о вас очень волнуемся! В этот знаменательный день нам пора вспомнить о том, что Россия – действительно великая страна с великим прошлым и богатейшей историей. Не посрамим нашу страну. Давайте постараемся выжить!
- Ура! – поддержал стройный хор голосов графические салюты, красочно рассыпающиеся за спиной президента в телевизоре.
- А теперь мы переключаем наш эфир на бункер заслуженных артистов России, где ведущие эстрадные знаменитости устроили для вас «Концерт во имя жизни». Но, сначала, прервемся на рекламу. Оставайтесь с нами, телекомпания обещает непрерывно транслировать Вам свежие новости и прочие телепередачи пока свету действительно не настанет конец!

Под утро люди все-таки легли спать, потому что никто не знал, во сколько именно начнется конец света. Слава с дедом хотели дождаться, но вторая выпитая бутылка довольно быстро поменяла их мнение. В сдвоенном бункере стало темно.
- Вов, а вдруг ничего завтра не будет? – прошептал еле слышный голосок.
- Все говорят, что будет, Лен.
- А вдруг все же не будет?
- Может, но если вдруг будет, ты рискуешь умереть девственницей.
- Молодые люди, больше всего вы рискуете умереть с фингалами под глазами, а я – не выспавшимся!

© Arlyonka

[Orlenka]

Болезнь

Фермер был сердит. Все шло наперекосяк с того самого момента, как в их доме появился Ян. До его появления все шло по веками отлаженному графику, но он… Для начала, он постучался в неположенное время, в то время, когда все нормальные люди ужинают. Фермер был нормальным человеком, его жена тоже была нормальной и даже дочь Мари, названная нормальным именем из Библии, была, возможно, чуточку более мечтательной, но вполне нормальной. Нормальные люди ужинают в нормальное время, и ни один нормальный человек не бродит в такое время куда глаза глядят. Ян не просто появился, он еще и остался. Сами посудите, разве это нормально? Нет, в обычной ситуации Фермер бы его прогнал, но ничего, что касалось Яна, не было обычным. Он даже не вошел в дом, он ввалился через порог, дрожа от холода и лихорадки. Жена, о, эта ангельски добрая и терпеливая женщина, она не могла остаться безучастной к несчастному мальчику, и вот, несчастный мальчик у них в доме. Единственное, на чем Фермер сумел настоять, так это чтобы этот бродяга не входил в дом.

Естественно, Ян заболел еще сильнее, и когда на утро Фермер пришел на сеновал дабы прогнать взашей проходимца, и так уже изрядно попользовавшегося гостеприимством Фермера, последний валялся в беспамятстве, горячий как железное ведро в солнечный день. Пришлось не только его оставить, но и вызвать к нему доктора. Доктор выписал ему настой из трав и обещал, что через седмицу от Яна можно будет избавляться с чистой совестью, но неделя – это огромный срок. Много чего может случиться за неделю, о чем намекал и сам Доктор.

Фермер решил послушать доброго совета Доктора, и стал присматриваться к Яну и Мари. Оказалось, не зря, потому что сначала он вытащил ее с сеновала, где она задержалась сверх необходимого, для того, чтобы занести завтрак и дать настой. Потом, он снял их с крыши сеновала и с коряги на холме с видом на речку. Нет, ничего непристойного не было, они просто говорили, причем, к удивлению Фермера, даже не о любви, он прислушивался. Они говорили о городах и странах, о том, что было за лесом и о том, что было за морем, о том, какие чудные звери жили в странах, где кожа у людей была черна как смоль, а зубы – белы как снег. Фермеру это не нравилось. Это было тоже непонятно, не нормально. Жена согласилась, что поговорить с Яном можно, главное чтобы это было не слишком напористо. Фермер пообещал, что только поговорит, но не более.
- Ян! – Фермер присел на край балки, - зачем ты здесь?
- Прошу прощения?
- Что ты здесь делал? Ты же из богатых, наверняка именитых.
- Я… путешествовал. Простите, я бы ни за что не…

- Баста! Знаю я вашу породу. Воспитанные, с детства все имевшие, образованные… у вас есть все, но вас несет куда-то с непреодолимой силой. Вы не можете сидеть дома, потому что дома вам делать нечего. Это у нас есть семья, огород, забота, родители, дети, а что есть у вас? Вот и бродите вы по свету в поиске лучшей доли, называете себя свободными, гордитесь увиденным, только и мечтаете, что увидеть побольше да покраше… ходите тут, смущаете нормальных детей…
- Но почему вы считаете, что узнать больше – это плохо?
- А что в этом хорошего? У тебя есть свое место, ты знаешь, как растить детей и как следить за хозяйством, что еще нужно? Зачем тебе знания о том, что где-то есть чернокожие люди? Да хоть краснокожие, здесь-то их нету!
- А вам не надоедает это однообразие? Что у вас есть, кроме этого дома на этой земле. Вы знаете, что солнце встает каждый день, но что вы будете делать, если оно вдруг не встанет?
- Такого быть не может, оно всегда вставало, вот и теперь встанет!
- И зачем тогда жить? Неужели вам не надоедает так существовать?
- Ты знаешь, не надоедает! Не надоедает, потому что нам есть что делать! Я бы, например, мог сейчас починить крышу, или разложить удобрение.
- Так не отвлекайтесь на меня! – Ян вскочил на ноги, но тут же пошатнулся, поморщившись от боли в голове. Он попробовал рвануть на себя рюкзак, но не смог его поднять.
- Лежи! – рявкнул Фермер, - еще не хватало, чтобы ты заболел еще сильнее и остался тут еще на неделю!
- Я вам неприятен, я уйду!
- Шпана! Ты не понимаешь, что мне плевать на тебя. Я тоже человек, и потому ты будешь тут, пока не выздоровеешь, но не смей трепать моей дочке о своих путешествиях, ей это не надо!
- Откуда вы знаете?
- Я ее отец! Она была счастлива тут и будет счастлива дальше!
- Вы не даете ей выбора!
- А где здесь выбор? Жить в безопасности, в мире, где все всех знают и где у нее есть все, что она не пожелает, или брести неизвестно куда под дождем и холодом, не зная, на кого наткнешься!
- А если она желает большего?
- Да все вы в этом возрасте желаете большего, только далеко не все это большее получаете!
- Но ведь мы же не животные! По-вашему достаточно только есть, спать, и размножаться, но есть еще и духовный рост! Куда же без него? Есть же великие писатели, художники, композиторы, музыканты…
- И где они, твои великие? Чем кончилась их жизнь? Что у них было, кроме славы? А сколько таких погибло бесславно от голода и нищеты?
- И поэтому вы не хотите дать ей даже шанс? Пусть она возненавидит свою жизнь также как вы?
- А с чего ты решил, что я что-то ненавижу? Все мечтают о чем-то в твоем возрасте, а каких-то пять – десять лет спустя они уже мечтают о том, что есть у меня! Но далеко не все это получают!
- Вы не можете держать ее под присмотром вечно! Вы тиран, тюремщик!
- А ты – дурак! Я запрещаю тебе разговаривать с Мари!

Мари была достаточно послушной девушкой, чтобы раз и навсегда перестать подходить к сеновалу пока там был Ян. Даже когда Ян, наконец, выздоровел, она никак не отреагировала на его уход. Она по-прежнему беспрекословно выполняла все, что ей говорили родители, разве что стала заметно грустнее. Фермер и Жена решили, что это из-за ее взросления, и попросили Доктора привести на смотрины своего сына.
- Уважаемый Доктор, я не понимаю, почему, когда к нам в деревню приходят нормальные молодцы из соседних деревень, надежные и домовитые, они останавливаются в домах старосты, или, например, у мельника? Господи, да он уже третью дочь замуж выдает! В конце концов, если нам так не везет, не стоит ли нам с вами попробовать слегка поспособствовать удаче?
- Признаюсь, я и сам подумывал о внуках…

Доктор с сыном пришли через три дня. Сын был только что от цирюльника и одет краше, чем одеваются в церковь по воскресеньям. Мари, которая вот уже второй день чувствовала себя слабой, сердечно поздоровалась с гостями, но отойдя всего пару шагов, она вдруг упала на пол без чувств. Ее отнесли в спальню и обследовали на предмет всего. Ее физическое состояние было отменным, чего нельзя было сказать о ее настроении. Доктор отослал сына домой, а сам провел не один час у постели больной. Когда он, наконец, вышел, Доктор отозвал Фермера в сторону и закурил.

- Ей плохо, я ничего не могу сделать.
- Что с ней?
- Есть такая наука, психология, ее на юге изобрели, я о ней читал совсем давно…
- Что с ней?
- Хорошо, есть такая болезнь, заразная, ее не вылечишь микстурами.
- Ян заразил?
- Нет, он ее только выявил. С этой болезнью рождаются. Это болезнь, когда человек стремится к большему, всегда и везде. Их мало, таких больных, они не такие как мы. Их жгли костры инквизиции и гнали из деревень, они пытались спрятать ее, но рано или поздно она возвращалась.
- Что с ней?
- Ее надо отпустить.
- То есть? Не говори, что она влюбилась в этого проходимца…
- Нет, что ты! Она влюбилась в ту мечту, которая его вела. Ей надо дать денег, хлеба в дорогу и отпустить.
- Ее обесчестят, а то и убьют…
- Здесь она сама зачахнет.
- Почему мы не заразились?
- Мы другие, мы обычные, нас пока больше, но рано или поздно больше станет их, потому что именно о них слагают легенды. Отпусти ее.

Фермер пришел к дочке и долго о чем-то с ней говорил. После разговора с отцом Мари стало легче. Она стала паковать сумку, и каждая новая вещь клалась туда с большими силами. Наутро к завтраку спустилась совсем здоровая девушка. Она улыбнулась маме и папе, поцеловала их на прощание. Фермер с Женой стояли в дверях, пока она не скрылась за поворотом. Они никому не сказали, что с ней произошло.

Были слухи, были сутолоки. Деревенские старались не пускать своих детей в дом Фермера дабы те не заразились, но постепенно болезнь вырвалась за пределы фермы. Дом за домом она проверяла семьи на прочность до тех пор, пока многие не ушли из деревни, куда глаза глядят. Один такой вернулся, и стал работать почтальоном – теперь жителям деревни было куда слать письма, а также люди стали постепенно читать газеты. Даже Фермер получил однажды письмо, которое он не вскрыл исключительно из врожденного упрямства. Потом открылась школа, где дети смогли учиться читать и писать, а также узнавали про другие страны. Фермер злился, что теперь детей насильно заражают, но доктор убедил его, что это к лучшему, да и вообще неизбежно. Только когда их деревня разрослась и через нее проложили широкую автомагистраль, вырубив лес и подвинув некоторые поля, а рядом проложили железную дорогу, Фермер решился вскрыть письмо. Он достал его с полки, стряхнул всю накопившуюся на пожелтевшей бумаге пыль, взломал сургуч и при свете электрических фонарей вчитался в старательно написанные слова. Потом он позвал жену:
- У нее все хорошо сложилось!

(с) Arlyonka

[Orlenka]

Не судьба

Помнится, мама всегда от нечего делать загадывала что-нибудь на какое-нибудь событие. Например, «я выиграю в лотерею, если школьный автобус придет не позже, чем мимо нас проедет тридцать машин», или «если в течение трех игр пасьянс косынка разложится, значит, мне стоит отсылать резюме на ресепшн в отеле». Я относилась к этому довольно скептически, потому что лично мне все пасьянсы сулили лотерейные миллиарды еще с семилетнего возраста, то есть с тех пор, как компьютер занял свое место на столе в гостиной, но почему-то мне вдруг стало интересно. То ли день был такой, то ли я внезапно почувствовала вдохновение, то ли нельзя так долго сидеть на автобусной остановке. Я посмотрела на толпу машин у светофора и торжественно произнесла:

- Если в составе следующих десяти машин проедет мимо такси, то я выиграю в лотерею миллион евро!

Я самодовольно посмотрела на приближающийся поток. Среди них была пара такси. Одно из них отвернуло вправо, вторая собралась было ехать мимо меня, но по непонятной причине остановилась посреди дороги. Водитель выругался и пару раз стукнул по рулю. Это сработало, такси завелась и проехала мимо одиннадцатым номером. Не судьба, но и мы не лыком шиты.

- Если в течение двадцати минут мимо меня проедет автобус, значит, я выйду замуж за американского миллионера!

Автобус, показавшийся на горизонте, резко вдарил по тормозам. Окружавшие его легковушки с визгом и руганью рассыпались по сторонам вокруг автобуса. «Совсем оборзели, пьянь!» взвыли пенсионеры на остановке. Автобус подергался, пытаясь тронутся с места, потом открыл двери и, оставив людей на остановке, развернулся в противоположном направлении. Я хмыкнула. Очевидно, совпадение, но какое!!! Либо я не выйду замуж за миллионера, либо выйду, но не за американского. Последнее вселяло надежду. Теперь до автобуса было еще много времени, эксперимент продолжался.

- Если следующая маршрутка окажется газелью, значит, мне стоит уехать жить на Канары, а если не газель – в Африку!

Это было удобное время для загадывания, потому что как раз сейчас осуществлялась замена старых газелей на импортные вместительные форды. Пока что ездили и те, и те. Я, конечно, допускала мысль о том, что не оставляю судьбе выбора, но уж больно я не любила проигрывать. К слову, в центре Москвы, неподалеку от Савеловского, маршрутки ходили довольно часто, благодаря чему ждать бы долго не пришлось.

Как ни странно, маршрутки вдруг исчезли с дороги, оставляя людей на остановке негодовать все больше. Из-за деревьев появился дымок, потом в направлении метро проехали несколько пожарных машин и пара милицейских. Дорогу в ту сторону перекрыли. Проезжавший на девятке пенсионер притормозил и дружелюбно предложил:

- По двадцатке с носа и смогу довезти до метро! Маршруток не будет, там водопровод прорвало и провода оборвались, и все так внезапно, что только в объезд!

Я подумала, что, пожалуй, именно сегодня судьба решила отвечать мне предельно честно. Способ выражения этой честности был достаточно разрушительным. Это выглядело настолько безнадежно, что в порыве отчаяния я встала на колени, и, воздев руки к небу, вскричала, вложив в мои слова как можно больше чувств:

- Судьба, о, дай мне знак! Пожалуйста!!!

Вдалеке послышался скрип тормозов. С совершенно другой стороны улицы вылетело такси, которое на бешеной скорости смело все милицейские заграждения и, подпрыгивая на асфальте, пронеслось в сторону аварии. Какое-то время за поворотом было тихо. Неожиданно под нарастающий рокот мотора оттуда вынеслась раздолбанная оранжевая газель. За ней следом ехал огромный автобус со следами лобовой атаки на бампере. Такси виляло позади, пытаясь обогнать пассажирскую махину. Газель занесло на зарождающемся гололеде, и она протаранила газетный ларек. Газеты и журналы разлетелись в разные стороны, а газетчица, женщина солидных пропорций показала наличие не менее солидной энергии и забралась от греха подальше на забор.

Газеты картинно взвились в воздух на пути несущейся газели, которая, к слову, уже успела лишиться капота. Попав в мотор, газеты разорвало на ряд обрывков, оттенивших всю картину своеобразным намеком на праздничное конфетти, либо на долгожданный снег. Автобус попытался развернуться, и его понесло по улице кувырком на горе попавшихся на дороге водителей и на радость ротозеям с автобусной остановки. Такси попыталось затормозить перед перевернутым автобусом и совершило великолепный кульбит в стиле программистов-графиков «Ночного дозора». По приземлению, такси красочно взорвалось в отдалении, продлив полет обрывкам газет на неопределенный срок при помощи ударной волны. Газель, не выдержав напряжения последних минут, попросту лишилась одновременно всех четырех колес.

- Вот это да! – на самую малость менее цензурно, чем приведено здесь, выдохнул гопник на остановке.

Свистя и кружась в воздухе, с глухим хлопком передо мною приземлилась все еще связанная стопка газет «Знаки судьбы». По дороге мимо нас прокатилось кривое колесо от газели. А сверху спланировал обгорелый клочок бумаги, красиво приземлившись прямо на стопку «Знаков судьбы» под названием газеты. Я не знаю, что там было изначально, но теперь уцелела только одна надпись, гордо написанная черным фломастером на белом фоне, в обрамлении рвано обгоревших краев. Надпись удивительно гармонировала с названием газеты, под которым она приземлилась и гордо гласила: «…Задолбала!..».

«Знаки судьбы. Задолбала!» Все четко и понятно. Вопросов больше не оставалось. Разве что, двадцать минут то еще не прошло!

(с) Arlyonka

[Orlenka]

- Девушка, а вы не подскажете, пожалуйста, как мне перейти? – пожилая женщина из тех, что уже лет десять как на пенсии растерянно смотрела то на указатель, то на эскалатор, - Я уже совершенно ничего не помню. Два года здесь не была. Если я поднимусь, я смогу там спуститься?
- Вам на «зеленую» ветку?
-Мне на «Сокол», - женщина улыбнулась.
- Это Вам на «красную», сейчас нужно перейти на Театральную, там пройти всю станцию, опять подняться по эскалатору и главное не пропустить спуск на «красную»… Хотя, «Сокол»? Я Вам наврала, да, сейчас наверх и потом вниз, пойдемте со мной, вот по этому эскалатору.
- Они перестроились? Сделали что-то новое?
- Н-нет, так и было, просто официальный переход через низ – очень долгий, этот проще, но указателей на него нет, наверное, чтобы не перегружать. Вы извините, я уезжала на три месяца, только сейчас вернулась, все позабыла!

- Вы, верно, москвичка? – улыбнулась женщина, - Я тоже, я тут родилась, но все стала забывать! Мы с однокурсниками встречаемся раз в два года… А, ничего не изменилось, я же всегда тут ходила! А там мы выходили гулять на улице! Да-да-да, все то же!
- Я рада.
- Да, именно тут! Знаете, раньше мы встречались каждые пять лет, причем только наша группа из всего МАТИ. Но сейчас, когда все стали старыми, мы решили сделать встречи чаще, а то мало ли что…
Я попыталась представить себе людей, которые всю жизнь встречались с промежутком в пять лет. Они меняли места работы, образы жизни, семейное положение, что уж говорить, вокруг них изменилась страна, а они все равно встречались. Традиция, неизменная в течение всей их жизни. Что вело их? Позавчера была моя встреча выпускников, я бы не сказала, что она была особо запланированной. Я не знала когда будет следующая встреча.
- Вы молодцы! – только и сказала я.
- А Вы по работе уезжали?
- Да, по ней. Мы часто ездим.
- А вы не пробовали найти работу поспокойнее?
- Я и на эту пошла только ради путешествий, я обожаю новые места!
- А я – трусиха! – призналась женщина, - хоть меня и отправили после института в Иркутск, Томск, Краснодар… Я даже замуж вышла в 34 года только! За начальника! А вы не собираетесь? Сколько Вам лет?
- Двадцать три.
- Ну да, Вам пока рано. У нас в группе было пять девушек и двадцать парней, мы все вышли замуж, но не за них. Я раньше всех, за начальника, остальные за разведенных но тоже в должности, кто-то даже помог развестись. Вы знаете, из наших только одна вышла замуж за обычного. Мы ее уж спрашивали, зачем она, а она отвечает: «такая уж я у вас непутевая!».

- Ну, хоть теперь с внуками будете вместе гулять.
- Куда там! Я сына родила, да он с плохой связался, она не из Москвы, ее еще сюда надо было везти и лечить тут, чтобы родить могла! А остальные вообще после сорока вышли, когда детей рожать нельзя.
Женщина вздохнула, и смахнула намек на слезинку под глазом.
- Мы раньше в институте встречались, а теперь там пропуска, теперь у кого-нибудь дома встречаемся, или в парке. Вот мы раз в два года в метро у первого вагона собираемся, вспоминаем старое, смеемся, а молодежь проходит, смотрит на нас и думает, что старики разбушевались. А нам не важно. Мы новостями делимся, у кого что хорошего. Меньше, правда, нам становится. С каждым годом все меньше приходят.
- Вы все равно молодцы, нам бы так!

Женщина еле слышно шмыгнула носом и замолчала. Потом утерла вторую слезинку. Интересно, о чем она плакала, если ее жизнь была идеальной? О том, что ее однокурсники умирают, или о том, что скоро и ее срок? А может, о том, что ее срок еще не пришел? Кощунственные мысли. Для своего возраста она выглядела очень даже ничего. Наверняка, сын помогал, как мог. Сейчас ей просто надо было выговориться, хотя зачем?

Она никогда не опаздывала на работу. Только в последнее время, когда промежуток между встречами уже сократился, она стала ловить себя на том, что когда она подъезжает к нужной остановке, там ее уже ждут. Ждали все меньше и меньше человек. Последние встречи она с замиранием сердца вглядывалась в лица, чтобы понять, кто придет. Сегодня ее ждал только один человек. Едва ли не самый непутевый из ее однокурсников. Встреча должна была быть у него. Даже сейчас можно было понять, что хоть в молодости он и не был красив, он был мил и добр. Правда, немного непутев.

«Кого ждем?» приподняла она брови.
«Все», смутился он. Она вышла из вагона и нервно попыталась улыбнуться. Не пошло. В этот раз было не смешно и не особо до воспоминаний. Были только он и она: следящая за собой старушка с брошью на джемпере и заколками в цвет броши на волосах и старик в неплохой куртке и вышедшей из моды клетчатой рубашке, теплых, одетых поверх шерстяных носков ботинках и не растянутых на коленях брюках. Ей помогал сын. Она не знала, кто поддерживал его, знала только, что он так и не женился. Внуков у него не было.

«Мы… остались только мы…», говорил его взгляд.
«Да, остались только мы»
«Остались ни с чем. А могли бы вместе. Помнишь, как я предлагал, сразу после института?»
«Ты был такой непутевый, что бы у нас было?»
«У нас были бы мы. У нас были бы дети. У нас было бы все»
«Мне нечего стыдиться»
«А что у тебя есть? Что останется от нас?»
«Мы столько достигли, столько сделали, без нас этого бы не было!»
«Ты уверена? А что останется?»

Она развернулась и медленно пошла в сторону выхода. Вместо эскалатора она повернула на станцию, откуда поезда шли в обратном направлении. Он ее не останавливал. Он никогда ее не останавливал, а, наверное, должен был. Какое-то время она этого ждала, какое-то очень давнее время. Она вошла в поезд и повернулась к нему.
- Осторожно, двери закрываются!

«Извини». Уж чему она научилась за свою долгую жизнь, так это сдерживать слезы, прятать эмоции и убеждать всех в своей правоте.
«И ты меня!» ответил он, не пытаясь ее остановить. Зачем, она ведь права. Поезд тронулся, и он пошел домой.

Женщина тяжело вздохнула. Нет, она бы ни за что ничего не изменила в своей жизни. Глубоко внутри появилась пустота. Она часто появлялась. И зачем она выговорилась этой девушке? Не потому ли, что девушка выглядела точь-в-точь как она сама полвека назад? Интересно, а как этим распорядится девушка?

Мне же очень хотелось сказать ей что-то ободряющее, но я не знала, что можно было бы сказать. Была моя остановка.
- Спасибо вам большое, все-таки, вы молодцы! – сказала я и вышла, не оборачиваясь на женщину. Разве что в отражении окна я видела, как она смотрит в пустоту, вглубь прожитой жизни. Я даже не уверена, услышала ли она меня, или просто вежливо улыбнулась, как улыбалась столько раз за время своей карьеры. Она приедет домой, поужинает, наверное, гречневой кашей, парой ложек, не более, ляжет спать и ей приснится, что ее жизнь прошла совсем по-другому. А может, не приснится ничего.

(с) Arlyonka